Самолет был в воздухе. Он уносился все дальше, мигая габаритными огнями на крыльях и поднимаясь все выше и выше в темнеющее небо. Вот он превратился в серебристую точку и пропал, затерялся среди высыпавших на небо звезд.
Почти ничего не видя от слез, Джессика повернулась и пошла вдоль полосы. И увидела Рафаэля. Он молча стоял под дубом, его лицо было спокойным и неподвижным, а глаза, устремленные на нее, были темнее, чем ночная чернота.
Гнев и невероятная, сумасшедшая радость охватили Джессику. Испустив протяжный вздох облегчения, она подняла руку, чтобы смахнуть с ресниц слезы. Потом ее губы решительно сжались, а взгляд прищуренных глаз стал напряженным и суровым. Продолжая смотреть прямо на него, Джессика двинулась ему навстречу.
Она не шла, а скользила, изящно, плавно и грозно, как рассерженная хищница. Прохладный ветер развевал ее густые светлые волосы и трепал платье, так что Рафаэлю были хорошо видны и ее высокая грудь, и стройные бедра, покачивающиеся в такт ее движениям, и длинные красивые ноги.
Рафаэль шагнул ей навстречу. Улыбка осветила сначала его глаза, и они заиграли, засветились в темноте; потом его губы чуть дрогнули, и уголки их довольно приподнялись.
— Ты не улетел, — произнесла Джессика ясным и чистым голосом. В ее устах это была скорее угроза, чем простая констатация факта.
— Я не смог, — просто ответил он.
Джессика остановилась перед ним и подняла руки. Схватив его за плечи, она с силой потянула его на себя, заставляя Рафаэля наклониться, и остановилась только тогда, когда его губы оказались в считанных дюймах от ее лица.
— Никогда больше не оставляй меня, хорошо? — прошептала она. — Никогда больше не поступай так со мной!
— А что будет тогда? — спросил он, и в его глазах запрыгали уже знакомые Джессике озорные бесенята. Его руки обвились вокруг нее и сжали — сначала ласково, осторожно, потом все сильней и сильней.
— Я найду тебя по следу, — прошептала Джессика, прижимаясь губами к его твердой, горячей шее и наслаждаясь исходившим от него ощущением силы и решительности. — Я выслежу тебя, настигну и… О-о, я буду проделывать с тобой самые невероятные, кошмарные вещи — все, что хочу, — но сначала я скажу тебе, как сильно я люблю тебя.
— Боже милостивый! — простонал Рафаэль, с лихорадочной поспешностью ища губами ее губы. — Поцелуи же меня скорее, чтобы я мог дать Карлосу сигнал возвращаться. А потом можешь продолжить…
