- Насколько все плохо? – я очень старалась не показывать беспокойства, очень старалась сделать так, чтобы голос не дрожал.
- Бывало и похуже, - раздался раскатистый бас Августа.
Я видела этого волка несколько раз в баре. Он был… широким. Не толстый, не высокий… Широкий, приземистый с необъятными плечами, очень жилистый. Скорее резкие, чем приятные черты лица, светлый, очень короткий ежик волос. Он всегда заказывал крепкий черный кофе, никогда не пил, даже пиво, всегда сидел за дальним столиком. Не особо разговорчивый, даже угрюмый. Правда, все тут же менялось, стоило оборотню улыбнуться. Улыбка у него – открытая, широкая, от уха до уха, заражающая всех вокруг в радиусе ста ярдов. Август всегда был удивительно спокоен.
И…
И если Макклин отправил его сюда, значит, посчитал, что сможет справиться с обезумевшими волками самостоятельно.
Вот только…
- Есть чай, кофе и гора блинчиков, - улыбнулась натянуто, приглашая всех в кухню.
- Я за кофе, - покачала головой девушка. – Кому еще?
Мужчины моча кивнули.
- Я сделаю, Крис, мне надо чем-то занять руки и голову.
Спорить я не видела смысла. Иногда «занять руки» действует получше любого успокоительного, я вон любила рисовать в гараже. Кистей сейчас ужасно не хватало. Тревога с появлением гостей, вопреки всему, стала только сильнее. Вопреки любому здравому смыслу.
- Сэм, - обратился к девушке Август, когда она наливала воду в кофемашину, - я понимаю, что ты очень испугалась, но попробуй вспомнить, может ты заметила что-то или кого-то? Что-то странное?
- Нет, - тряхнула девушка головой. Тряхнула так резко, что хвостик хлестнул ее по лицу. – Я бы заметила. Я теперь, прежде чем за угол повернуть, зеркальце вытаскиваю…
- И все же, - не хотел сдаваться Август.
Я скрылась за дверцей холодильника, делая глубокие вдохи и выдохи. Там же куча волков сегодня была, почти все, кто так или иначе близок к Макклину. Огромная толпа… Почему же никто не насторожился, никто ничего не заметил…
- Может, какой-то запах или звук, кто-то, кого ты не слишком хорошо знаешь, просто кто-то, от кого у тебя мурашки по коже?
- У меня сейчас даже от тебя мурашки по коже, оборотень, - огрызнулась устало и, в принципе, беззлобно Саманта. С шумом втянула воздух. – Извини, это все нервы.
- Все в порядке, - покачал головой Август. – Просто ты единственная, кто остался… - оборотень замялся, подбирая слова. А я вышла из укрытия, совладав с собственным беспокойством, прихватив тарелку с ягодами.
- Почему единственная? - отвернулась от кофеварки Саманта, строго, даже с каким-то недоверием глядя на волка. – А Артур Колдер?
- Колдер? – мои пальцы крепче вцепились в ношу, до побелевших костяшек.
- Да, - Сэм все еще с непониманием и недоверием смотрела на Августа. – В «Берлоге» был Колдер. Пришел чуть ли не из первых. Болтал с Джереми и Ником, потом подсел за столик к Клэр и Аманде.
- Как долго Артур был в баре? – прохрипела я.
- Да почти всю прошлую ночь и часть этого утра. Мне кажется… - волчица замолчала на вдох, прикусив губу. Глаза стали большими, еще более напуганными.
- Что? – все еще чужим голосом поторопила я волчицу.
- Мне кажется, я видела его, когда выходила в последний раз на кухню, а потом… Потом… Не помню, - она всхлипнула, закрыв лицо руками, дрогнули плечи.
Тарелка хрустнула в моих руках. Я не верила тому, что слышала. Выругался Том, драно дернув плечом. А я не могла поверить.
Артур Колдер…
За каким хреном?
- Я не понимаю, - тряхнула головой, пытаясь прийти в себя, заставляя собственное тело двигаться чуть ли не через боль, - почему сейчас? Почему…
- Я не могу… - запнулась Сэм, - то есть я не уверена, что это именно он. В «Берлоге» настоящий хаос, яблоку негде упасть, давно так много волков не собиралось вместе. Я практически не стояла на месте, да и Джереми тоже, зал видела только мельком, да и как бы…
- Ты говоришь, он кочевал от столика к столику, - не дал договорить Саманте Август. – Вполне мог что-то подсыпать, подмешать, - холодные синие глаза оборотня сверкнули, взгляд стал еще жестче, он весь подобрался, осмотрел девушку с ног до головы. – Для этого вполне хватило бы и половины ночи. Не так уж сложно, когда тебя все знают, когда ты и там, и здесь. Вроде бы и со стаей, но и с городскими потрепаться не прочь.
Волк говорил спокойно и уверенно, а у меня было чувство, будто он рвет меня когтями на куски, вгрызаясь с каждой фразой все глубже и глубже. Вроде бы обвинял Колдера, а спрятаться и убежать хотелось мне.
- К тому же он мог быть и не один. У волка вполне мог быть сообщник, - продолжал оборотень.
Я тряхнула головой.
Нет.
Я знаю Артура, я знаю его достаточно долго и достаточно хорошо, чтобы иметь право сомневаться, чтобы не доверять логике и рассудку, чтобы не желать слышать и слушать Августа. Колдер не способен на… такое. Да и… где бы он создавал наркотик? Для этого нужно место и лучше подальше от стаи, как можно дальше, а Арт, наоборот, почти все время торчал в поселке.
Волки продолжали обсуждать произошедшее, Саманта что-то говорила… А я опустилась на стул, поставив наконец-то почти уцелевшую тарелку с ягодами перед собой и уставилась в стену. Слова и фразы присутствующих превратились в гул. Я пыталась вспомнить Артура, его чувства на протяжении всего того времени, что мы пересекались. Прикрыла глаза.
Артур Колдер… улыбчивый, вечный шут стаи, высокий и поджарый, с вечно взъерошенными черными волосами, с такими же черными глазами. Колдер, почти всегда занимающий сторону Марка, Колдер, старающийся удержать его от необдуманных поступков… Не было в его эмоциях ничего такого, все как обычно, все так, как и должно было быть. Ничего, что могло бы насторожить. Иначе я бы почувствовала.
Я дотянулась до мобильника, извинившись поднялась из-за стола, вышла на балкон, закрывая за собой дверь, и набрала Артура. Волк не отвечал. Не ответил ни на первый вызов, ни на второй, ни на третий, усугубляя мое нервозное состояние.
В какой момент сегодняшнее прекрасное утро превратилось в сущее дерьмо?
Следующий мой звонок был единственному оборотню, который знал Колдера, знал о нем гораздо больше меня, знал его как облупленного. Мог подтвердить или опровергнуть мои подозрения. Я набрала Марка.
Ответа ждать пришлось долго, гудки натягивали нервы, резали острыми осколками.
- Головастик… - раздалось в трубке хриплое, полное боли и злости. И у меня внутри все скрутило, сжало, пришлось сжать зубы и стиснуть кулаки, прочистить горло перед тем, как заговорить, чтобы унять дрожь в голосе.
- Марк… Я… - я не знала, что ему сказать, не знала с чего начать, как объяснить. И к разговору… к действительно серьезному разговору была не готова. – Прости. Я… не хотела, чтобы так все вышло. Я не хотела делать тебе больно, я… прости, Марк. Если сможешь.
