– Пусть скрипят сколько им вздумается, – громко проворчал Тедрос, морщась от раздирающих барабанные перепонки звуков. – Стимфы на добрых не нападают. Они натасканы только на злых.
– Когда у меня учился твой отец, больше всего я восхищался его способностью не переоценивать свои силы и никогда не высовываться. Если он чего-то не знал, то не лез со своими домыслами, а просто тихонько помалкивал в тряпочку.
Тедрос покраснел.
– У тебя в голове мозгов намного меньше, чем у твоего папаши, однако ты почему-то считаешь себя ну таким умным, ну таким мудрым, ну таким всезнающим! – издевательским тоном пропел Рафал. – Должно быть, ты пошел в мать, а не в Артура. Она тоже всегда считала себя всезнайкой.
– Я не знаю, кто родил тебя, но на месте твоей матери я наложил бы на себя руки, если бы узнал, что ты уродился в нее! – огрызнулся Тедрос. – А я вот очень горжусь тем, что пошел в свою мать.
Рафал окинул Тедроса ледяным взглядом и спокойно ответил:
– Ну, сегодня к вечеру сына у нее уже не будет.
Агата почувствовала, как стоящий рядом с ней Тедрос напрягся.
– А что касается стимфов… Да, их действительно дрессировали так, чтобы они нападали только на злодеев, – хитро усмехнулся Рафал. – Но леса изменились, они уже не те, какими ты их помнишь, маленький принц. На стороне Добра всегда было «долго и счастливо». На стороне Добра всегда была настоящая любовь. На стороне Добра всегда были герои, сражающиеся за правду и справдливость… Но сейчас Добро поменялось местами со Злом. Или, если хочешь, Зло стало новым Добром, и теперь на его стороне и счастливые концы в сказках, и победы, и правда, и любовь. – Он поднял руки вверх и со злорадной улыбкой добавил: – А это значит, что для стимфов Добро стало новым Злом, – и Директор, широко раскрыв рот, во все горло прокричал, обращаясь к стимфам: – Убейте их!
Темная армия издала леденящий душу кровожадный вопль и ринулась на безоружных героев…
Но Рафал снова вскинул вверх руку и заставил оживших злодеев замереть на месте. Директор тоже застыл, грозно глядя на стимфов. Ни один стимф не тронулся со своего места, и постепенно все крики стихли.
– Я сказал – убейте их! – громко и четко произнес Рафал.
Но птицы, похоже, чихать хотели на его приказания.
Над Лесом повисла мертвая тишина, но очень скоро ее разорвал лихой клич:
– Ио-хо! Сюда! Сюда!
Рафал медленно поднял глаза и увидел Мерлина. Старый волшебник сидел высоко на дереве, оседлав стимфа.
– Знаешь, мой дорогой мальчик, я сильно сомневаюсь, что Зло – это теперь новое Добро. Черта с два, если на стороне Добра твои собственные всегдашники и никогдашники.
В кронах деревьев зашевелились тени, из-за стволов высунулись кончики зажженных пропитанных смолой стрел, вложенных в туго натянутые луки. Мерлин взмахнул рукой – и вспыхнул магический свет, в котором стали видны лица лучников.
Агата и Тедрос ахнули от неожиданности, увидев на деревьях своих одноклассников – Чеддика, Мону, Арахну, Векса, Рину, Милисент, Равана и даже Кико, которая широко улыбалась, позабыв про свои руки-крылья, покрывшиеся гусиными перьями. С ними были еще почти две сотни других всегдашников и никогдашников, и их стрелы были направлены на злодеев темной армии.
– Дас ист фантастиш! – ошеломленно пробормотал Гензель. Его старые товарищи по Лиге стояли, раскрыв от удивления рты.
Софи не побледнела даже – посерела как пепел. Она посмотрела на Рафала – он тоже выглядел как огретый мешком по голове.
– Нет… не может быть… это невозможно, – пробормотал он.
– Они же б-были в-в-в школе. С уч… учителями, – заикаясь, прошептала Софи. – Леди Лес-со… она же зап-перла их в-внутри…
– Заперла, – весело согласился Мерлин. – Точно так же, как запирала всю последнюю неделю на каждом своем уроке, где готовила их к битве за Добро. Мне это хорошо известно, моя дорогая, потому что я сам вел эти уроки вместе с леди Лессо, пока старые злодеи дрыхли в углу. Усыпить их с помощью заклинаний тоже было моей заботой, разумеется. Если вы спросите своих приятелей, они подтвердят, что я большой мастер насылать сон и могу усыпить практически кого угодно – и колючие заросли возле школьных ворот, и непрошеных гостей в моем Селестиуме, и оживших мертвецов с садистскими наклонностями. А ты, милочка, думала, что леди Лессо учит своих учеников приемам черной магии, чтобы они использовали их во время твоих дурацких учебных боев со злодеями? Как бы не так! Она действительно учила их боевым заклинаниям – некоторые из них, кстати, отыскала в старых библиотечных книгах Беатрис, когда работала в своем госпитале, – и эти занятия были прекрасной дымовой завесой, скрывавшей основной замысел. По большому счету, леди Лессо тебе и не лгала, она действительно готовила учеников к битве против старых злодеев – но только к настоящей битве, а не к учебным потасовкам. В последнее время ты стала подозрительной и даже решила навестить кабинет декана. Я слышал, о чем вы тогда говорили, потому что все это время прятался под учительским столом. Если бы ты только знала, какого труда мне стоило ни разу не чихнуть при этом! У меня же страшная аллергия на чернослив.
– Ты… Я… Наш разговор… Слышал? Под столом? – бессвязно пробормотала Софи, отчаянно хватая открытым ртом воздух.
Агата и Тедрос были поражены, пожалуй, не меньше, чем Софи. «Так вот где Мерлин пропадал всю неделю! – поняла Агата. – Вот какого своего «дорогого старого друга» он навещал!»
Выходит, Эстер, Анадиль и Дот были не единственными агентами Мерлина в школе.
– Леди Лессо, – сказала Софи, придя к тому же выводу, что и Агата. – Вот кто все это время был главным шпионом!..
– И прекрасной актрисой, убедительно игравшей роль горячей сторонницы Зла и твоей верной наставницы. А когда ты вернулась на сторону Зла и начала насылать на леса Тьму, леди Лессо пришло время действовать, – сказал Мерлин.
– Но ты был старым дураком, фокусник, если думал, будто какая-то озлобленная, ничтожная бабенка-декан сможет тебе помочь, – презрительно ухмыльнулся Рафал.
– Если вспомнить, что леди Лессо считалась лучшим деканом за всю историю Зла, я с радостью согласен на роль дурака, – ответил волшебник. – Поскольку даже она поняла, что Зло не может существовать без Добра. Пока эти две силы находятся в постоянном противоборстве, каждая из них развивается и совершенствуется, а их противостояние позволяет поддерживать равновесие в мире. Попробуй уничтожить Добро – и баланс сил лишь больше сместится в сторону Добра. Почему?
Да потому, что природа стремится к гармонии и равновесию, разве не так? А это значит, что, несмотря на все свои усилия, тебе не удастся сделать Зло новым Добром, Директор. Как было оно Злом, так Злом и останется. – Старый маг посмотрел на Рафала и с улыбкой добавил: – Это сейчас подтвердят, между прочим, и стимфы, которых ты неплохо натаскал.
Мерлин пронзительно свистнул, и в ответ раздался воинственный клич, с которым две сотни сильных, ничего не боящихся учеников вспрыгнули на спины стимфов, взлетели в воздух и обрушили на старых оживших злодеев дождь горящих стрел…
