Я беззвучно плакала. Покрасневший Джон рылся у себя в карманах в поисках стерильных салфеток, а француз де Бек предложил мне шелковый носовой платок.
– Не сдерживайте себя, ma cherie, – мягко проговорил он. – Я понимаю вас… Поверьте, понимаю…
– Спасибо. – Я по-детски утерла кулаками глаза и высморкалась в предложенный платок. – Продолжайте, пожалуйста…
– Предвижу ваш следующий вопрос. Ваш отец прожил еще семь лет и умер в семьдесят девятом. Семь лишних лет, которых у него могло и не быть. Ему еще повезло.
Семь лет… Он умер, когда Джейн училась на втором курсе колледжа, а я стала штатным фотографом «Таймс». Прежде чем я успела задать де Беку новый вопрос, вмешался Джон:
– Месье де Бек, вы начали свой рассказ с Кристофера Вингейта… Не желаете ли вернуться к этой теме?
Де Бек по-прежнему смотрел только на меня.
– Вам лучше, Джордан?
– Да, да…
– Сложившуюся ситуацию я обрисовал. Вингейт обидел меня. Я преподал ему урок.
– Мы это уже поняли, – буркнул Джон.
– Но и он, в свою очередь, обиделся и пожелал отомстить. И отомстить побольнее. Сделать это не так-то просто. Особенно если речь идет обо мне. У меня нет семьи. Нет детей, которых можно было бы похитить и требовать выкуп. Я бизнесмен, гражданин мира. Для многих я почти неуязвим. Поэтому Вингейту пришлось проявить всю свою изобретательность.
– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните… – проговорил Джон.
– Мне продолжать?
– Да, пожалуйста! – ответила я и смерила Джона суровым взглядом.
– Вингейт разбирался не только в живописи. Он разбирался еще и в фотографии. Когда он был здесь, то очень заинтересовался этими вьетнамскими снимками. Я рассказывал ему о каждом. По его просьбе. Признаюсь, я люблю поболтать. Особенно после бутылки хорошего вина. Из меня трудно вытянуть лишнее слово, все-таки я деловой человек. Но в то время мне казалось, что я не открываю ему никаких тайн.
Он нахмурился и тяжело вздохнул.
– Я всегда держал в своем доме ваши с Джейн фотографии и из года в год обновлял их. Вингейт знал об этом, видел их. Я рассказывал ему о вашем отце и о том, какую привязанность испытываю к его дочерям…
– Привязанность?
– Однажды Джонатан попросил меня позаботиться о вас. Это было перед самой его смертью. Вы в ту пору были уже вполне самостоятельной девушкой и не испытывали финансовых трудностей. В отличие от Джейн, у которой не было денег на университет. Я дал ей эти деньги.
На лице моем отразилось изумление.
– В какой-то момент Джейн действительно перестала зависеть от меня, но я тогда не интересовалась, откуда она принимала помощь.
– Она принимала ее от «дяди Марселя», – улыбнулся Де Бек.
– Вы хотите сказать, что Вингейт выбрал Джейн Лакур очередной жертвой исключительно для того, чтобы отомстить вам? – вновь встрял Джон. – Я вас правильно понял?
– Уверен, что так и было. Вингейт, к слову, тоже не знал Роджера Уитона, но в какой-то момент, очевидно, догадался, что все жертвы похищены из одного города. Кроме того, он поддерживал тесные отношения с сообщником Уитона.
– С Конрадом Хофманом, – уточнил Джон.
– Его так звали? Значит, с ним. Со временем я тоже понял, что все «спящие женщины» из Нового Орлеана…
– Вы же говорили, что и понятия не имели…
– Это была моя гипотеза, которую я не мог подтвердить серьезными доказательствами, – возразил де Бек. – Я начал читать местные газеты и общаться со знакомыми, проживавшими в этом славном городе. И в какой-то момент понял – если пресса сообщает об очередном похищении в Новом Орлеане, значит, вскоре на рынке появится еще одна «спящая женщина».
– Джейн была пятой жертвой, – холодно произнес Джон. – Ко времени ее похищения вы уже наслаждались своей гипотезой? Или она появилась позже?
Де Бек посуровел.
– В прошлый раз мы с вами много спорили, агент Кайсер. Вы настроены продолжить дискуссию? Имейте в виду, что французы любят поспорить, и в этом им нет равных.
– Нет, – вмешалась я. – Продолжайте. Не обращайте внимания.
– Итак… Вингейт искал способ отомстить мне. Однажды он, видимо, припомнил, как я рассказывал ему о своем близком друге Джонатане Глассе и его дочерях-близняшках, одна из которых стала знаменитым фотографом, а другая осталась просто южной красавицей с Сен-Шарль-авеню.
Казалось, мое сердце остановилось.
– И тогда он понял, что нашел способ сделать мне больно. Дальше все было просто. Он послал этому вашему Хофману…
– Он не наш! – рявкнул Джон.
– Хорошо. Он послал Хофману фотографию Джейн с ее домашним адресом. Возможно, пообещал крупное вознаграждение, если тот похитит Джейн для Уитона. И Хофман сделал свое дело.
Мы с Джоном потрясенно переглянулись.
– Таким образом, – продолжал де Бек, – Джейн Лакур, урожденная Гласс, была единственной из «спящих женщин», которую изначально выбрал не Уитон и не Хофман, а Вингейт. Такова моя версия событий.
– Версия неплохая, – язвительно усмехнулся Джон. – Джейн Лакур погибла только потому, что вы были к ней «привязаны». Ну и как вы себя после этого чувствуете? Нормально, надо полагать?
Де Бек поджал губы.
– Вы очень близки к тому, чтобы оскорбить меня, молодой человек. Настоятельно рекомендую вам воздержаться от этого. Как только я провел параллель между похищениями и серией «Спящие», то быстро выяснил, что Джейн Лакур значится в списке похищенных. Тогда я не думал, что это месть Вингейта. Воспринимал это лишь как оскорбление памяти друга. И как личное оскорбление. Я не мог все оставить безнаказанным.
– И что вы сделали? – жадно спросила я.
– Отправил к Вингейту человека, который должен был с ними полюбовно договориться.
– Кого вы послали?
– Отставного военного, ветерана Вьетнама. Вы понимаете, о чем я говорю, агент Кайсер.
– Вы послали человека, который «умеет убеждать»?
– Вот именно, – усмехнулся Де Бек. – И тот четко дал понять Вингейту, что гибель Джейн Лакур уничтожит не только его самого, но и всю его родню вплоть до третьего колена – его женщин, родителей, его детей.
– Пожалуйста, не надо… – взмолилась я. – Я не могу это слышать!
Де Бек развел руками.
– Я просто хочу, чтобы вы знали – известие о похищении вашей сестры я принял близко к сердцу.
– Но что толку от ваших переживаний… теперь, – сказал Джон.
Де Бек пропустил это замечание мимо ушей.
– Раз запущенный маховик остановить очень трудно. Но можно. Вингейт понял, чем пахнет дело, и употребил все свое влияние на Хофмана, чтобы тот оставил Джейн в живых. И более того – вернул ей свободу. Хофман согласился.
