— Очко в вашу пользу.
— И еще — первое время в своем английском делайте побольше ошибок. Но изобразите, что усиленно изучаете язык, каждое слово ловите на лету. Многим нашим начальникам, особенно преклонного возраста, такое старание очень понравится. Вас снисходительно похвалят, а успехи будут подтверждать их любимое выражение — «эти негры сообразительны, как обезьяны».
— Но я же не негр.
— Неужели вы думаете, что эти напыщенные чиновники разбираются в таких тонкостях? Для них туземные территории начинаются сразу же за проливом Ла-Манш!
После такой беседы разговор со старым эмиром был кратким. Все действия Дмитрия получили полное одобрение, а на прощание он услышал и отеческое наставление:
— Сын мой, ты принял правильное решение. Пора из воина становиться купцом. В наши дни набеги и захваты уже не приносят прежней выгоды и торговля становится все более почетным занятием. В моей казне немного денег, но если потребуется, все отдам тебе. Только ты и сам будь осторожен. Как говорится, если охотишься за деньгами, не позволяй им охотится за тобой!
— Будь спокоен, отец. Бычья Голова обещал хорошо заплатить. Да и у меня хранится доверенность на деньги, оставленные старосте триполитанских купцов в Дикве. Найду его через арабских торговцев, которые есть на Нигере.
— Он заплатит. Честь купца в его слове.
71
Лесопилка стояла на самом берегу Нигера. Вдоль реки, до самого устья Кадуна, тянулись причалы, навесы и склады самых разнообразных грузов. Раздавались зычные команды десятников, и вереницы людей с ящиками и мешками спешили сложить свой груз в указанных местах. Другие копали канавы, устанавливали столбы телеграфной линии, возводили новые склады и бараки. Время от времени весь этот строительный шум перекрывали гудки пароходов, тянувших по реке баржи и плоты из толстых бревен.
Плотный краснолицый капитан Гордон, которому Дмитрий представился по прибытии, просто изнывал от жары. Солнце поднялось еще невысоко и с Нигера тянуло прохладой, но в офисе двое чернокожих слуг уже усердно тянули за веревки, поднимали и опускали огромное опахало, подвешенное под потолком. Тонкая полотняная куртка старого служаки потемнела от пота, а сорванный постоянным криком голос чуть слышно сипел. Бледный, иссушенный лихорадкой секретарь подливал в бокал начальника содовую и, чтобы уничтожить кишевших кругом микробов, капал немного виски.
— Ты Муса? Бревна пилить! Каждый день. Военный закон! — произнес капитан короткие фразы, чтобы быть понятным новому подчиненному. Его решительный взгляд, окладистая черная борода, широкий ремень с кобурой, из которой торчала рукоятка нагана, не внушали особого доверия. — Работа — бревна пилить! Быстро — быстро! Понял?
— Понял, сэр! Работа — бревна пилить! Но нет еда, нет работа! — в тон капитану ответил Дмитрий, уже узнавший, что рабочие лесопилки несколько дней не получают положенного им пайка.
— Склад. Еда — получить. — Капитан устало махнул рукой куда-то в сторону и повторил: — Бревна пилить! Военный закон!
— Ну и прислали нам типа. Это же настоящий разбойник, сэр, — негромко произнес секретарь. Он заглянул в пухлую папку с бумагами. — В сопроводительных документах сказано, что он сын эмира и принимал участие в специальных операциях, сэр.
— В Индии я уже встречал таких висельников. Но за этого бандита поручился начальник разведки. Он знает языки этих дикарей и постоянно общается с подобной публикой. Поганая у него работа, Джим. По мне уж лучше торчать на этой проклятой пристани.
— Совершенно верно, сэр. Слава Богу, здесь хватает клерков и надсмотрщиков и не приходится иметь дело с туземцами.
Основное оборудование лесопилки оказалось на месте. К нему был приставлен машинист, юркий метис из Лагоса, и какие-то тощие охранники. Но татуировка и амулеты свидетельствовали о том, что они принадлежат к речным кланам, которые не отличаются уважением к чужой собственности. Собранные перед небольшим конторским бараком рабочие являли собой самое жалкое зрелище. Сразу было видно, что большинство из них это крестьяне, пригнанные из соседних деревень. Все в рванье, имеют голодный вид и на нового начальника смотрят угрюмо. Выяснилось, что обитают они в самодельных шалашах, устроенных среди штабелей бревен. Там же на костерках варят то, что удается раздобыть себе в пищу, так что пожара на лесном складе можно ожидать в любое время.
Распоряжения Дмитрия было быстрыми и краткими. Сторожей — прогнать, Меи Араду и базингерам, пришедшим вместе с ним на лесопилку, — взять на себя охрану. Рабочим — разбиться на десятки и начать расчистку места для постройки общего барака, кухни и склада для продовольствия. Его сообщение о том, что дважды в день все будут получать горячую пищу, было встречено недоверчивыми улыбками. Какой-то молодой парень смело выступил из толпы и заявил, что он кузнец и добровольно пришел на пристань. Хочет учиться работать на огненной машине, а не просто ворочать бревна.
— Меи Араду, возьми его к себе и проверь, — приказал Дмитрий. — Да и сам присмотрись к машине.
— Уже смотрел. Если с французской пушкой сладил, то освою и ее. Там порох толкает снаряд, а в ней все делает пар.
На появление Дмитрия в длинном конторском бараке никто не обратил внимания. Клерки, все как один выходцы из южного протектората — приземистые, толстощекие и безбородые, сидели вдоль стен за столами, заваленными грудами бумаг. Что-то весело обсуждали на английском языке. Как свидетельство собственной образованности и причастности к мирровой цивилизации, многие из них носили очки и нагрудные крестики, а над своими столами прикрепили листки с библейскими изречениями и вырезки из лондонских журналов.
На вопрос Дмитрия, где найти старшего клерка, последовали нагловатые ухмылки и пренебрежительные кивки в пустое пространство. По замусоренному и заплеванному земляному полу прошел в конец барака, к невысокой дощатой перегородке. Там за широким столом величаво восседал полный мужчина, чем-то напоминавший дремлющего на солнышке кабана. Увидев бороду и костюм Дмитрия, он недовольно поднял брови. С невозмутимым видом выслушал вежливую просьбу выделить, согласно распоряжению капитана Гордона, просо, гвозди, котлы для варки пищи и еще кое-какие мелочи, необходимые для лесопилки.
— Из саванна пришел? — ласково спросил он. — Подарок принес? Золотой песок? Слоновая кость?
— Подарок нет. Капитан говорить — бревна пилить. Военный закон.
— Тогда слушай. Порядок есть — для получения вышеназванных материалов надлежит заполнить в трех экземплярах требование на казенное имущество и, отдельно, на продовольствие, указав при этом, согласно параграфам «би» — восемь, «джи» — четыре и «эйч» — шесть Уложения по материальному обеспечению строительных работ их целевое использование и завизировать у младшего финансового инспектора. Завтра. Бумага. Приходи. Подарок неси. Понял?
От услышанного на Дмитрия пахнуло почти забытым духом родных казенных палат и канцелярий, в которых чиновники умели виртуозно утопить в бумагах любое дело. Вспомнились и полковые писаря, стремившиеся блеснуть образованностью и писавшие в накладных вместо «щетки половые», «щетки сексуальные». Один знакомый гусарский ротмистр совсем одурел от этих казенных параграфов и циркуляров, но проявил решимость и получил-таки для своего эскадрона новые седла, пригрозив изрубить в капусту всю канцелярскую братию. Правда, после этого вышел скандал и его отправили служить на Кавказ. Ну а куда может сослать капитан Гордон?
