— Создатель Перебрасывателя — гений, с этим никто не спорит, — подытожил Олег, — но думал он не головой. Вот так ошибешься ненароком, и эта штука разнесет вдребезги пункт прибытия. Лично мне боязно переходить ко второму этапу. Ну, к броскам в обитаемые миры! Я тут кое-что подсчитал: у Перебрасывателя хватит мощности, чтоб разворотить целую планету. Вдруг какой-нибудь дурацкий сбой… — Он недоговорил.
— А заблокировать эту команду? — предложил Норберт. — Разве ты не сумеешь?
— Ненадежно.
— Так… Значит, все-таки придется изучить, как он устроен… И, если получится, исправить ошибку конструктора. Иначе мы должны отказаться от дальнейших экспериментов! — Норберт обвел взглядом лица друзей, но никто не возразил: это был один из тех редчайших случаев, когда все с ним согласились.
Олег приступил к изучению схем и описаний, которые содержались в памяти бортового компьютера станции. Большой, ссутулившийся, хмурый, он часами сидел перед монитором, отключившись от внешнего мира. Остальные подходили, смотрели через его плечо на экран, высказывали свои догадки, более или менее дилетантские, приносили ему кофе и сандвичи. Он утолял голод, не глядя на то, что ел, даже не отрываясь от монитора. У Норберта мелькнуло подозрение, что компьютерщик в таком состоянии вполне способен сжевать вместо сандвича старую подошву… Но проверять, так ли это, он не стал. Как-нибудь в другой раз!
— Нашел! — объявил наконец Олег. — Простейшее решение, господа! Мы должны демонтировать несколько лишних устройств — вот, я отметил их на схеме красным. Теоретически Перебрасыватель после этого будет работать, как раньше, но уже без риска раздолбать чужую планету или офис наших потенциальных деловых партнеров.
— А практически? — спросила Аманда.
— Если он сдохнет, прошу прощения, сломается, у нас хватит продуктов и топлива, чтоб дотянуть до Маана. Это ближайший к нам обитаемый мир с Гипорталом.
— Надо рискнуть, — кивнул Норберт. — Я еще вот о чем подумал: вдруг до Перебрасывателя дорвется какой-нибудь псих — из тех, кто считает, что чем хуже, тем лучше? Вроде ваших террористов… — Он взглянул на примолкшего Фесписа. — Мы должны привести его в порядок — или взорвать ко всем чертям!
На следующий день приступили к демонтажу отмеченных устройств. Олег, Норберт и Илси работали втроем, медленно и осторожно. Вывинтить крепеж, отсоединить кабели, вытащить модуль из гнезда — так, чтобы не расшатать соседние приборы. Иногда это приходилось делать, стоя на четвереньках или скорчившись в три погибели под устройством (либо, в другом варианте, между устройством и переборкой). Было несколько мест, куда смогла протиснуться только Илси, и тогда она работала в одиночку, надев на голову обруч с миниатюрной видеокамерой, а Олег, наблюдая за ее действиями на экране монитора, давал указания.
После того как каждый очередной модуль отсоединяли от Перебрасывателя, компьютерщик проверял, продолжает ли установка функционировать. Да, она функционировала. Даже лучше, чем раньше: ударная волна ослабла почти вдвое, а скорость и точность перемещений остались на прежнем уровне.
Наконец задача была выполнена. Перебрасыватель больше ни для кого не представлял угрозы, а посреди ангара громоздилась внушающая почтение гора демонтированных модулей.
— Сколько же лишних деталей в эту штуку понапихали! — потрясенно прошептала Аманда.
— Экспериментальная установка, — отозвался Олег. — Недоработали… Непонятно, почему ее оставили в таком виде.
— Финансирование прекратилось, обычное дело. Ребятки, нам бы найти какую-нибудь кладовку. Если мы собираемся эксплуатировать Перебрасыватель, ангар надо освободить для кораблей наших будущих клиентов. А это все куда-нибудь затолкать подальше, с глаз долой.
— Не затолкать, а уничтожить! — возразил Норберт.
— Нор, почему? Эти приборы можно продать за хорошие деньги. В крайнем случае, на металлолом, тут много ценных сплавов.
— Нет. На их основе недолго создать планетарное оружие. И наверняка найдется кто-нибудь, кто ухватится за эту идею. Если мы их продадим, пусть даже за очень большие деньги, то в конечном счете прогадаем.
— Я согласен, — поддержал его Олег.
— Я тоже, — присоединилась Илси.
— Все правительства только о том и думают, как бы устроить все похуже! — Феспис не то иронически усмехнулся, не то поморщился. — Они обязательно поступят так, как говорит Норберт. Поэтому я — «за». Это будет наш глобальный акт неповиновения существующему порядку вещей.
Он мог бы еще долго развивать эту тему, но Аманда перебила:
— Я тоже «за», ребятки. Хоть и жалко прибыли… Кажется, у меня идея! Мы разломаем эти опасные приборы на мелкие-мелкие кусочки, и потом кусочки продадим как ценный металлолом.
— Не годится! — отрезал Норберт. — Никаких кусочков! Надо уничтожить их наверняка, чтобы никто не смог по обломкам восстановить целое.
— Взорвать! — предложил Феспис. — Я знаю, как приготовить взрывчатку. Интересовался, когда жил на Хальцеоле.
— Ты был террористом? — покосилась на него Илси.
— Я только интересовался, понятно? Там это был единственный способ выразить свой протест. Я решил, что или улечу с Хальцеола, или тоже что-нибудь подорву, потому что на слова никто внимания не обращает. Все думают только о жратве, и никто — об идеях.
— А кто всю дорогу жаловался, что наш автомат готовит плохую жратву?
— Ты еще маленькая девочка, не понимаешь! Я за хорошее питание, но я-то помню, что идеи имеют перед ним приоритет, а обыватели этого не помнят.
— Кто я? — Илси прищурилась.
— Ребятки, не спорьте, — попыталась утихомирить их Аманда. — Когда как следует отладим Перебрасыватель, будем покупать продукты, где захотим. Никаких больше диетических супчиков по рецепту Зеруата! И еще купим металлизированную краску, чтоб название на корабле написать. А сейчас мы решаем другой вопрос, и вы оба — сотрудники солидной фирмы!
Этот довод подействовал.
— Итак, мы должны все это ликвидировать, — повторил Норберт, кивнув на кучу модулей, ощетинившуюся острыми углами и торчащими кабелями. — Следующий вопрос: какой способ будет наиболее эффективным?
— Да очень просто! — Олег несколько раз моргнул, словно удивляясь, что самое простое решение никому не пришло в голову. — Перетаскиваем в камеру для опытов и отправляем на Лау. Тогда уж точно не восстановят!
Спустя полтора часа гигантское, яростно пылающее голубое солнце поглотило снятую с Перебрасывателя лишнюю аппаратуру.
Зеруат нутром чувствовал: в бывшей Империи затевается что-то нехорошее. Очень нехорошее! Паника на межзвездной бирже, вспыхнувшая после того, как денорские олигархи перешли на военное положение и избрали диктатора, — это еще мелочь по сравнению с некими глубинными процессами, о которых Зеруат на данный момент не имел никакой информации. Кроме подспудного ощущения: что-то происходит!
