Белла.
– На установку стационарной защиты поместья! – рассмеялся я и поднял руки в сторону дома, как дирижёр перед оркестром. – Поехали…
***
глава 37
***
Творчество – это удовольствие. Одно из высших, доступных человеку. Творчество – это то, что отличает человека от животного. Ведь трудиться, «вкалывать» способен и осёл, а вот творить – только человек.
Если задуматься, то у животных, в природе всё максимально рационально. Зверь не станет делать того, что не несёт практического результата. Тем более, он не станет тратить лишних сил на то, чтобы сделать обычное дело, то, что должно принести ему пропитание, или привести его к размножению, или спасти от хищника, не так, как всегда. Создать или совершить что-то необычное. Нет, такое – прерогатива человека. Творчество животным недоступно.
К чему я это? Не знаю – отвлечённые философские рассуждения на тему Теории Эволюции Дарвина, идущие фоном, пока я возился с установкой стационарных чар в поместье Гонтов. Пока творил их, совершенно позабыл о времени, и, когда закончил, было уже глубоко за полночь.
Но, не обращая внимания на поздний час, Белла всё так же неотрывно следила за каждым моим движением. При этом, в её эмоциях светились восторг, восхищение, фанатичное обожествление, чуть ли не религиозный экстаз от того, что она наблюдает. Это… напрягало. И утомляло.
Хорошо, не стану самого себя обманывать – это меня пугало. Белла меня пугала. Нет у меня привычки к общению с сумасшедшими фанатичками. Или, просто отвык? Ведь, когда я был Волдемортом, то как-то же её терпел? С другой стороны, я в то время вообще ко многому иначе относился. Например, к массовым жестоким убийствам и стиранию с лица земли поселений магглов.
Да, возможно это трусость, но… я сбежал.
Собрал в один «комок» всю оставшуюся после установки защитного периметра «сырую» магию и вложил её в один прыжок аппарации. Точнее, в мою его модификацию, в «мерцание»… межконтинентальное, угу.
Я об этом «угу», правда, подумал уже на «той» стороне прыжка. Дома. Когда, уже допрыгнул. А ведь мог же и не допрыгнуть, никаких же расчётов не делал. Просто «схватил» и «вложил». И, если бы не хватило… Хм? А что бы было, если бы не хватило?
Да, скорее всего, ничего фатального. Просто искупался бы, выпав где-нибудь посреди Атлантики. Всплыл бы, трансфигурировал себе какой-нибудь плот, сел бы на нём в медитацию и допрыгнул до дома вторым прыжком.
Видимо, подсознательно, я это понимал. От того и не боялся прыгать.
Или тут другой случай? Вариант: «…а жук аэродинамику не знает и летает…».
Может быть, так оно и надо, на самом деле? Поменьше задумываться и просто делать?
Дом. Мой собственный дом. С моей собственной семьёй, которая меня в этом доме ждёт. Странное чувство. Странное, но очень приятное. Вроде бы уже не первый год живу, а всё иногда задумываюсь: настоящий ли я? Глупо, конечно, но что поделать? Просто приходят такие вот мысли в голову. И попробуй их вышибить оттуда!
Мой дом. Моя семья. Я – настоящий.
Нет, всё же со всей этой Пожирательской вознёй зря я затевался. И, слава Магии, что обернулось всё именно таким образом, а не так как я изначально прикидывал: двадцать восемь живых психов я бы не потянул. Одна единственная Белла и то напрягает.
Я бы просто не вытащил проект с Припятью. Внимания бы не хватило на всё. Ведь, если быть до конца с собой честным, то мне хватает просто моего дома здесь.
Жизнь с любимой (способен ли я любить?), тренировки, саморазвитие в Магии и творчество с ювелиркой, изредка, путешествия с семьёй в какие-нибудь интересные места, лекции по Тёмной Магии в Ильвермони. В общем-то, это и всё, что мне нужно в этой жизни. Всё, что сверх этого… уже напряжно.
Вроде того же Поместья Гонтов, которое я выкупил-то исключительно для облегчения себе процесса получения Фамилии Рода. Оно, как «чемодан без ручки» - и тащить тяжело, и бросить жалко. Вообще, вся эта Британская возня…
А теперь вот ещё и Белла. Напрягает она. И бросить не бросишь – бед натворит. И убить рука не поднимается. И на Островах держать её сложно, и в Америку тащить – вовсе никак. Если Вальбургу Лили ещё как-то терпит, то Беллу…
А, может, и правда? Пусть её Лили грохнет? У неё-то рука поднимется. А я от проблемы избавлюсь…
С такими мыслями я вернулся домой. Такие мысли тревожили меня, пока я принимал душ и поднимался наверх. Наверху же ждала Лили. И все лишние мысли из головы просто вымело.
***
Позже, сидя в своей «дыхательной медитации», я прощупывал свой источник. Нагружал ядро и сравнивал с тем, что было до поглощения крестража из Чаши. И с тем, что было до первой потери сил.
Что можно сказать? По чистому объёму ядра я где-то на треть не дотягиваю до уровня прежнего Волдеморта. Но, с другой стороны, при таком объёме, контроль был в разы лучше. Система каналов в теле за годы «массажей» и «дыхательных гимнастик» выровнялась и развилась.
Если раньше, сильно на общем фоне выделялся своим выраженным развитием участок, что вёл от ядра к руке, держащей палочку, то сейчас и остальные каналы практически догнали их по развитию, «эластичности» и «пропускной способности». Фактически, теоретически и практически я теперь мог творить магию любой частью своего тела, будь то пятка, колено, локоть… нос. Ну, член, естественно, тоже. Во время любовных утех с женой, я, временами, начинал выпускать немного «сырой» магии через это самое место, когда оформляя её в намеренье доставить удовольствие, когда оставляя неоформленной. Иногда, во время процесса, иногда именно в момент семяизвержения... и то, и другое, и третье действует на неё очень сильно. Наверное, даже наркотик на наркомана так не действует, как я на неё.
Понимаю, что, возможно, это не честно. Может быть даже подло и плохо, но… В конце концов, если я могу и хочу доставлять своей женщине максимум возможного удовольствия, то почему я должен сдерживаться только из-за дурацких мыслей о том, что с ней будет без меня? О том, что ни один другой мужчина не сможет физически ничего подобного? К чему эта лицемерная «честная конкуренция»? Как будто я помирать собираюсь или кому-то отдавать свою женщину? Глупость же!
А потенциал Лили растёт. Может, из-за этих моих действий. Может, из-за моих уроков магии и тренировок, которые я даже и не думал бросать. Может, её
