кажется таким… отстраненным. Зато мы можем двигаться. Вот, смотри».
Один мой палец приподнялся над диваном.
План заключался в том, чтобы проникнуть в голову Септума, а потом научиться его контролировать, чтобы мы смогли убить Унуса этими руками, которые куда сильнее наших. И мы ожидали, что первая часть будет гораздо сложнее.
«Может стать сложнее, когда вернется Унус, – сказала я. – Вероятно, они по-настоящему связаны, только когда хотя бы один находится достаточно близко».
«Ты имеешь в виду, что у Септума не хватает сил связываться с другими на большом расстоянии? Это не лишено смысла. Он так слаб. Я заметила всего пару проблесков, подтверждающих, что он вообще здесь».
Раздались шаги. Кто-то торопливо поднимался по лестнице.
– Ваше святейшество? Ваше святейшество!
– Доминус Виллиус в отъезде, – отозвалась Кайса. Ее голос приближался: – В чем дело?
– Я… госпожа Мариус, она… Я вошла, принесла ей еду и чай, а она лежит, прислонясь к стене, и не двигается, и…
– Что? Она умерла? – Голос дрогнул. – Ты уверена?
– Да, госпожа. Мне так жаль. Но я…
Кайса быстрыми шагами пересекла комнату.
– Нет, не может быть. Я же только что…
Она судорожно выдохнула. Я не ожидала от нее таких эмоций из-за моей кончины. Было как-то неправильно слушать это, не выдавая себя, позволять ей обнажить свои чувства, чего она никогда бы не сделала в моем присутствии.
А была бы я так же тронута, потеряв ее? Этот вопрос заставил меня устыдиться.
Служанка шмыгнула носом.
– Успокойся, – мягко произнесла Кайса, словно мать, утешающая расстроенного ребенка. Странно было слышать эту ласковую речь из моих уст. – Ты не сделала ничего плохого.
– Да, госпожа, но… его святейшество говорил…
– Я скажу ему. Ты можешь идти.
Женщина снова шмыгнула.
– Благодарю, госпожа. Но… что нам делать… с ней? Она там лежит, и…
– Пока просто аккуратно уложи тело. Я… я скоро приду.
– Да, госпожа, конечно. Его святейшество пожелает совершить над телом подобающие обряды. Благодарю, госпожа.
Хана застонала. Это было ее тело. Вся ее жизнь. Она императрица, истинная дочь рода Отако, и ее тело само по себе заслуживало уважения. Или хотя бы достойного погребения по-кисиански.
Звук шагов служанки затих так же быстро, как и появился, и осталась лишь звенящая тишина и шаги снующей по комнате Кайсы.
«Кажется, она искренне переживает из-за твоей смерти», – сказала Хана.
«Скорее всего, просто ошарашена».
Септум закатил глаза.
«Может, и так. Знаешь, тебе стоило бы попытаться… уговорить ее снова принять тебя. Смерть необратима. У меня теперь выбора нет, и решение я уже приняла. Но ты…»
«Это было и мое решение».
«Да, но мы тогда были скованы болезнью и изнеможением. А теперь все иначе, и ты вправе свое решение изменить».
Я не отвечала, а она не продолжила, и мы обе постарались оставить свои размышления при себе. Она – потому что горевала о собственной жизни. Я – из-за того, что она права. Умирать мне не хотелось.
За открытой балконной дверью застучали копыта. Кайса прекратила мерить шагами комнату, словно гудевшую от напряжения. Передумать было уже поздно. Явился Унус. Это наш единственный шанс прикончить его, а с ним вместе и Дуоса.
Приближались шаги. Голос. Точно Лео, и все же чувство пустоты внутри Септума не исчезало. Связи не было. Никакого шума, только я, императрица и ощущение пустого присутствия.
Дверь открылась, и он торопливо шагнул в комнату. Остановился.
– Унус?
– К несчастью для тебя, нет, – сказал Лео. Скрипнул по полу сапог, мягкий стук подсказал, что дверь затворилась. Нам потребовалось все самообладание, чтобы не посмотреть. – И вдвойне прискорбно случившееся. Значит, обе померли? Жаль. С ними проще было бы устроить мой брак с императрицей Сичи. Но неважно. Я воспользуюсь услугами другого убийцы, так что мне больше незачем оставлять тебя в живых.
– Что? – вскрикнула она. – Нет!
– Боюсь, без них ты совершенно бесполезна, дорогая. И фактически даже опасна, учитывая твое страстное желание спасать Унуса от меня. Смерть надежнее.
– Унус! Унус, прошу тебя!
По полу зашаркали шаги, и мы сжали руки Септума в кулаки. Связи так и не было. Хана осторожно заглянула за край пустоты. Если Унус прячется там, мы должны соединиться. В доме Знахаря пустота оказалась обширнее, но сейчас в ней никого не было. Мы по-прежнему находились одни в огромной пещере.
«Это мне не нравится, – сказала императрица. – Что-то здесь не так. Словно клетка. Как ты думаешь, он… догадывается, что мы здесь? Он подозревал, что мы попытаемся?»
«Сомневаюсь. Он ведет себя так, будто мы на самом деле мертвы».
Она снова тронула пустоту, посильнее, проверяя границы. Его шаги замерли.
Шум обрушился на нас, как грохот летящей повозки, крик слетел с наших губ. И над нами склонился Лео.
– Надо же. Неразумно было недооценивать их.
– Что?! Она жива?
Кайса что-то кричала, но я не могла сосредоточиться на ее требованиях. На ней. На мимолетном тепле, доказательстве, что я ей не безразлична. Связь звенела, пылала ярко и горячо, и я поняла, чему в прошлый раз так яростно сопротивлялась императрица. Но сейчас она рывком заставила нас подняться с дивана.
Мышцы Септума закоченели, но он двигался с большей силой, чем прежнее тело Ханы. Наши руки стиснули горло Унуса и сжимали все крепче. Кайса верещала и цеплялась за нас, но я не обращала на нее внимания. Мы давили сильнее. Это наш единственный шанс остановить его. Спасти Кисию. Спасти Мико.
Глаза Лео закатились. Он сейчас умрет. Мы прикончим его и освободимся от…
Ухватившись за наши предплечья, Унус пнул коленом по яйцам.
На протяжении многих лет я пользовалась этим приемом против бесчисленного количества мужчин. Я заставляла их корчиться, однако сама оказалась к этому не готова. Ни к охватившему меня ужасу. Ни к взрыву боли, острой, как в ушибленном локте, самой мучительной, которую я когда-либо испытывала. Желудок сжался, подогнулись колени, и, падая на пол, я хорошо понимала, почему все те мужчины не могли дать отпор. Меня захлестнула волна тошноты. Не в силах пошевелиться, я чувствовала себя пустой оболочкой страданий и боли.
«Мне жаль тех, с кем я такое проделывала, – сказала императрица Хана. – Почти всех. Некоторые заслужили».
Совсем рядом с нами раздался хриплый и маниакально жестокий смех Унуса.
– Надеешься всех нас убить, Кассандра? – произнес он. – Последнее в твоей жизни убийство. Но я теперь о вас знаю, и ты… вы застряли в этом теле, в пустой бездушной дыре, связь с которой я ненавижу. Теперь ты умрешь. Ты думала, что мне нужен Септум, и потому удастся использовать его против меня как оружие? Все далеко не так элегантно. Я просто хотел, чтобы он умер в нужный момент. Теперь ты умрешь вместе с ним.
Я через силу поднялась на подкашивающихся коленях. Смерть в нужный момент.
«В нужный момент», – повторила Хана. И тут нас обеих осенило.
Балкон.
Нет времени придумать что-то более умное. Нет времени искать другой выход из сложившейся ситуации. Нет
