Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
лилия.
— Лилия! — вскричал Дюмон-Дюрвиль. — Перед Французской революцией, во времена Лаперуза, лилии были изображены на всех шпагах французских офицеров!
— Совершенно верно, — сказал губернатор. — Вот именно поэтому капитан Диллон и заключил, что ему удалось отыскать место гибели Лаперуза.
— А где же находится остров, на котором побывал Диллон?
Губернатор улыбнулся:
— К сожалению, капитан Диллон держит это в секрете. Он купец и знает, что за его открытие французское правительство заплатит большие деньги, и поэтому он старается до поры до времени не сболтнуть лишнего. Сейчас он находится в Калькутте и собирался просить у Ост-Индской компании позволения плыть во Францию…
Переводчик Гемблтон
«Лаперуз погиб к северу от Новых Гебрид, — думал Дюмон-Дюрвиль, уходя от губернатора. — Гм!.. Довольно неточное определение. К северу от Новых Гебрид расположены два больших архипелага — Соломоновы острова и острова Санта-Крус. Их ли имел в виду капитан Диллон? Но в обоих этих архипелагах по крайней мере сорок островов… [86] Да, нелегкая задача…»
Потом ему пришло на ум, что Соломоновы острова и острова Санта-Крус за последние двадцать лет почти ежегодно посещаются европейскими судами. Они известны вдоль и поперек. Неужели до капитана Диллона ни один моряк не обратил внимания на то, что у туземцев есть старинные французские шпаги? Нет, тут что-то не то… Не Соломоновы острова и не острова Санта-Крус имел в виду капитан Диллон, а какую-то иную землю…
И вдруг странная мысль пришла ему в голову. Дюмон-Дюрвиль знал наизусть описание путешествия д’Антркасто. Он вспомнил, что к северу от Новых Гебрид д’Антркасто открыл остров, которому дал название Поиск. С тех пор никто из мореплавателей не видел этого острова. Да и сам д’Антркасто у этого острова не останавливался. А что, если капитан Диллон именно там нашел следы экспедиции Лаперуза?
«Если бы адмирал д’Антркасто, открыв этот остров, не поленился осмотреть его, он, пожалуй, назвал бы его не Поиском, а Находкой, — подумал Дюмон-Дюрвиль. — Ведь во времена д’Антркасто большинство спутников Лаперуза были еще, должно быть, живы».
Ремонт корабля тянулся очень долго, и Дюмон-Дюрвилю удалось покинуть Тасманию только 6 января 1828 года. А 10 февраля моряки уже увидели дымящиеся вулканы Новых Гебрид.
У одного острова Дюмон-Дюрвиль с отрядом моряков высадился на берег, чтобы запастись свежей водой. Там в толпе черных туземцев он увидел белого. Белый, оказавшийся молодым англичанином по имени Гемблтон, бросился на колени перед Дюмон-Дюрвилем и со слезами рассказал очень грустную историю о том, как он спасся с разбитого корабля и как два года провел один среди туземцев. Гемблтон умолял капитана взять его на корабль.
Дюмон-Дюрвиль был уже хорошо проучен предателем Синглтоном на островах Дружбы. Гемблтон тоже показался ему подозрительным человеком. В те времена на островах Тихого океана появилось много разных авантюристов и разбойников, которые грабили и туземцев, и европейцев. Дюмон-Дюрвиль не поверил грустной истории Гемблтона, но заметил, что молодой англичанин отлично владеет языком жителей Новых Гебрид. Это решило все дело.
«Остров, открытый д’Антркасто, находится совсем близко отсюда, — подумал Дюмон-Дюрвиль. — Тамошние жители, вероятно, говорят на том же языке, что и здешние. Я должен буду расспрашивать их о Лаперузе, и этот плут пригодится мне в качестве переводчика».
Так Гемблтон попал на корабль Дюмон-Дюрвиля.
Тайна разгадана
Покинув Новые Гебриды, Дюмон-Дюрвиль взял курс на север, к острову, отмеченному на картах д’Антркасто. Остров заметили на горизонте 21 февраля. Он весь зарос густым пальмовым лесом. Возделанной земли было очень мало.
Войдя в узкую, неудобную гавань, где кораблю было трудно повернуться, Дюмон-Дюрвиль отправился в шлюпке на берег, взяв с собой множество подарков. Но островитяне приняли его равнодушно и неприветливо. Они неохотно подходили к белым и без всякой радости брали щедрые подарки. Дюмон-Дюрвиль увидел у них множество топоров, бус, гвоздей и понял, что капитан Диллон тоже проявил здесь исключительную щедрость и этим сбил цену европейским товарам.
Островитяне отлично понимали Гемблтона, но избегали с ним разговаривать. В первый день ему удалось узнать только одно: что туземцы называют свой остров Ваникоро. И это всё. Если у кого-нибудь развязывался язык и он под влиянием подарков начинал отвечать на вопросы Гемблтона, другие туземцы подхватывали болтуна на руки и утаскивали в лес. Это было похоже на какой-то заговор молчания. Гемблтон был поражен такой скрытностью. Он утверждал, что жители Новых Гебрид, ничем не отличающиеся от жителей Ваникоро, народ очень разговорчивый. Но на другой день ему удалось выведать причину странной молчаливости островитян.
— Диллон сказал им, что сюда приедет много белых, чтобы отомстить за своих родственников, которые долго жили на острове, и посоветовал дикарям держать язык за зубами, — объяснил он Дюмон-Дюрвилю.
— Они, очевидно, неважно обходились со спутниками Лаперуза, если так боятся мести, — заметил Дюмон-Дюрвиль.
Впрочем, это молчание доказывало, что Лаперуз действительно потерпел крушение у этих берегов. В тот же день Дюмон-Дюрвилю удалось найти другое доказательство. Гуляя со своими офицерами по берегу и отойдя на милю от бухты, он нашел в высокой траве большой медный колокол отличной европейской работы. Колокол был измят, словно его долго били камнями, чтобы расколоть на части. Один из молодых офицеров прочел внутри колокола надпись: «Фрегат „Буссоль“, 1785».
По приказу Дюмон-Дюрвиля двадцать матросов с величайшим трудом втащили колокол в шлюпку и отвезли на корабль. Дюмон-Дюрвиль старался понять, каким образом могли островитяне вытащить из моря и вкатить на берег такую тяжесть. Их, очевидно, прельстил блестящий металл, из которого был сделан колокол. Им хотелось разбить свою находку на части, но это не удалось, и они бросили ее.
А между тем Гемблтон рыскал по всему острову, из деревушки в деревушку, стараясь выведать хоть что-нибудь. Такое усердие очень тронуло Дюмон-Дюрвиля, и он стал лучше относиться к молодому англичанину. Через несколько дней Гемблтон привез на корабль старого островитянина.
— Это Моэмб, один из главных здешних вождей, — сказал Гемблтон капитану. — Он обещал рассказать нам всю правду, если мы дадим ему три туаза [87] красного сукна.
— Руж, — прошамкал старик.
«Руж» в переводе с французского значит «красный».
— Он был близок с погибшими моряками Лаперуза, — объяснил Гемблтон, — и знает несколько французских слов.
— Дать ему пять туазов! — закричал Дюмон-Дюрвиль. — Пятнадцать! Двадцать пять! Только пусть он рассказывает. Я награжу его так, что он купит весь этот остров со всем, что на нем находится.
И старик начал рассказывать. Гемблтон переводил его слова.
— Я был мальчиком, — сказал старик, — когда однажды ночью мы услышали страшный грохот, доносившийся с моря. Вся наша деревня выбежала
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
