отчего-то шмыгнула носом. Шагнула дальше, уже огибая последнюю колонну, когда меня неожиданно окликнули:
— Инна! Подожди!
Оглянулась…
Ленка!
Длинная грива непослушных огненных кудряшек, умеющих ловить солнце даже в пасмурный день, разбросанные по лицу веснушки, простенький хлопковый сарафан до колен с ярко-красными маками по подолу, короткая джинсовая курточка, прикрывающая худые плечи, бежевые балетки на ногах…
Машинально улыбнулась, глядя на симпатичную рыжую девчоночку лет шести в смешном пышном платьице с бантом, которую Лена торопливо выпустила из рук на пол и подтолкнула к невысокому серьёзному молодому мужчине.
Муж…
Сутулые плечи, застёгнутая на все пуговицы синяя рубашка с длинным рукавом, тёмные слаксы, начищенные до блеска ботинки…
Подняла любопытный взгляд, всматриваясь в его лицо…
Плотно сжатые губы, горящие растерянным недовольством чёрные живые глаза, ревностно следящие за каждым движением жены…
— Лен! — он сердито рявкнул на весь холл, подаваясь за ней…
Лена замерла на миг от его голоса, будто вытянувшись в струну… Но через секунду выпрямила плечи, обернулась, мягко улыбнулась, исподлобья глядя на любимого с каким-то вызовом в взгляде…
— Ещё две минуты, Виталь. И не надо так орать, прошу тебя…
Виталик как-то некрасиво захлопнул рот, ещё больше напрягаясь…
— Пап, я на руки хочу… — дочь дёрнула отца за протянутую ладонь, и он внезапно на мгновение растянул губы в улыбке, опуская глаза и бережно подхватывая ребёнка на руки…
Снова посмотрел на жену…
— Давай быстрее, Лен…
— Конечно, — она с явным облегчением кивнула, вновь поворачиваясь ко мне.
Подошла совсем близко, протянула руку, осторожно почесала непоседливого котёнка за ухом…
— А меня вот, тоже муж с дочкой встречать приехали… — она заговорила тихо-тихо, косясь в сторону стоявшего в нескольких шагах от нас Артёма. — Знаешь, я рада, что увидела тебя перед отъездом… Да, ты была права, это всё… не смертельно, жить можно. И нужно… И вообще… Главное — жить.
Она быстро чмокнула меня в щёку, последний раз посмотрела в глаза прямым уверенным взглядом, отвернулась…
— Пойдемте, я всё, — она демонстративно послушно взяла мужа под руку, и они втроём быстро направились к выходу…
Я спокойно смотрела им вслед, поймав себя на удивительном ощущении того, что именно эта женщина, после всех выпавших на её долю испытаний, сумела изменить для себя всё. У неё даже походка стала другая…
— Молодец твоя подруга, — Артём шагнул ближе, тоже глядя вслед удаляющейся паре. — Пошли…
Мне хотелось выждать хотя бы пару минут, чтобы не столкнуться с Леной и её супругом на парковке и не портить момент прощания. Но я только вздохнула, топая следом за ними к выходу.
Последним, кого я увидела, был Костя…
Он небрежно развалился в посетительском кресле за последним столиком, запрокинув голову на спинку, и лениво крутил в руках ручку, слушая слова женщины, зачитывающей ему какие-то документы.
С трудом могла признать в этом идеально выбритом мужчине в чёрных джинсах и тонком кислотно-голубом лонгсливе, облегающем мощные плечи как вторая кожа, того Костика, с которым против воли провела бок о бок несколько дней своей жизни…
Сердце невольно пропустило удар. Нет, не от радости встречи, а от будоражащего осознания того, что сейчас и здесь я, как и раньше, ни за что на свете не связалась бы с таким человеком. А там… Впрочем, уже не важно.
Он почувствовал мой взгляд, повернул голову. Мазнул по мне пренебрежительным равнодушным взглядом, даже не посчитав нужным кивнуть в знак приветствия. Задержал взгляд на Артёме, и в его сузившихся глазах загорелся недобрый отблеск затаённой обиды… Не из-за меня явно. Это, скорее всего, личное…
В этот момент на моё плечо уверенно легла знакомая ладонь, и муж, тихо усмехнувшись, прижал меня к своему боку, заставив идти дальше к выходу. Насмешливо прошипел в самое ухо:
— Знаешь, чем он занят, родная? Подписывает договор охотника… И уже в следующей игре он выступит на другой стороне.
— Что? — я резко дёрнулась, ошарашенно пытаясь оглянуться, но Артём больно сжал моё плечо, ускоряя шаг.
Костя — в охотники?! Но…
— Тише, — муж рассмеялся, толкая дверь. — Удивлена? Всем участникам предлагали. Он согласился без раздумий.
Потрясённо кивнула, давая понять, что услышала его слова. Зашагала вдоль здания к знакомой машине, припаркованной в самом углу площади…
Почему-то извращённый мозг мгновенно принял озвученную Артёмом информацию как должное. Чёрт, а ведь из Костика реально получится идеальный охотник…
Тёмка отпустил меня, проходя вперёд. Закинул обе сумки в багажник, обошёл автомобиль, распахнул пассажирскую дверь, жестом предлагая мне сесть вперёд…
Я оглянулась на свою Мазду, стоявшую в нескольких десятках метров отсюда.
— А моя машина, Артём…
Он лишь нетерпеливо дёрнул плечом.
— Завтра попрошу кого-нибудь забрать, не переживай, — он раздражённо достал из кармана пачку, прикурил сигарету. — Садись Ин. Всё равно ты не в том состоянии, чтобы крутить руль.
Хотелось задать язвительный вопрос о том, в том ли он сам состоянии, чтобы вести машину… Но я сдержалась. Только поджала губы, плюхаясь в мягкое удобное кресло…
***
Несколько часов дороги. Молчание…
Мне всегда казалось, что между мной и Артёмом существует столько всего недосказанного, непонятого и лишнего… Сейчас всё это осталось похороненным под толстым слоем пепла там, на оставшемся посреди поля заброшенном горно-химическом предприятии, за его чёртовым бетонным забором с колючей проволокой. И нам нечего больше сказать друг другу…
Кот беззаботно спал на моих коленях, и я машинально гладила мягкую шерсть, глядя на проплывающие за окном пейзажи, прислонив голову к стеклу.
Вопросы… Их было много. И все о личном… Но мне не хотелось лезть Артёму в душу. И не хотелось открывать свою…
Мне нужна была эта тишина, и была рада, что Тёмка даже не стал включать магнитолу.
Растерянность. Пустота внутри, словно выжженная пустыня…
Я боялась зачатков чувств и эмоций, боялась того, что они вскроют растрескавшуюся мёртвую душу и пробьются ростками над её поверхностью. Это больно… И страшно… Гораздо страшнее, чем испытывать сам страх…
Знала, что рано или поздно это всё равно случится. Но пусть лучше потом, не сейчас…
Изредка бросала короткие взгляды на Артёма, пытаясь уловить его настроение. Всё как всегда — расслабленная поза, непринуждённо лежащая на руле ладонь, чуть нахмуренное уставшее лицо, цепко следящие за дорогой глаза, плотно сжатые губы… О чём он думает сейчас? Впрочем, не уверена, что хочу это знать…
Несколько раз тишину разрывала мелодия его мобильника, но он сбрасывал вызовы. А потом и вовсе отбросил телефон на заднее сиденье, отключив звонки…
Я уснула на въезде в город, когда за окном уже стало темнеть, не в силах бороться с этой спокойной расслабляющей тишиной и монотонным покачиванием
