так как и пресвитерам предоставлено право учительства и церковного управления, и что сказано относительно епископов, то же самое применимо и к пресвитерам. Одно только право посвящения (хиротонии. — А.З.) возвышает епископа над пресвитерами».
Действительно, пресвитер может совершать все таинства, кроме таинства Хиротонии. Посвящение в диакона, пресвитера совершает только епископ, а епископскую хиротонию — несколько епископов. Смысл такой традиции прост — тот, кто надзирает над Собранием, посвящает и достойных к управлению Собранием, а нового надзирающего (епископа), как восходящего на наиболее ответственное служение, посвящают епископы только коллегиально.
Но повторим: епископы посвящают, передавая силу Духа Святого, но народ Божий, все Собрание избирает ставленника и соглашается (или не соглашается) на его посвящение. Чин пресвитерской Хиротонии сохранил память об этой традиции до сего дня. По перенесении Святых Даров с жертвенника на престол (таинство Хиротонии всегда происходит во время Евхаристического таинства) два диакона приводят новопоставляемого к царским вратам и возглашают поочередно: первый — «Повели!», второй «Повелите!», первый — «Повели, Преосвященнейший владыко!» Первое из этих возглашений относится к народу, второе — к пресвитерам и диаконам, третье — к епископу[162]. Это — напоминание о той древней традиции, когда ни пресвитер, ни епископ, ни диакон не посвящались в свой сан без согласия всего церковного народа, который добровольно и с рассуждением передавал свою потенцию власти тем, кого он, выделяя из своей среды, предлагал в предводители. Церковный народ первым давал повеление. Вслед за ним — пресви- териум и, в заключение, епископ, который и совершал силой Христовой таинство Хиротонии. Если церковный народ говорил «нет», таинство не совершалось.
И хотя этот демократический (без всяких кавычек и иронии) принцип глубоко естественен для христианской Церкви, он соответствовал и политической культуре греко-римского мира, в которой городское самоуправление было естественным со времен Перикла. Но Римская империя диктовала новые правила не горизонтального, а вертикального управления, властной вертикали. Демократические учреждения все больше становились фикцией, декоративным украшением власти наместника императора-принцепса. И церковь в таинстве Власти стала имитировать эту традицию — разумеется, под нажимом единоверной ей с эпохи Константина Великого светской администрации. Законы Юстиниана (VI век) право избрания епископов закрепляют за императорскими вельможами и епископами. Именитым людям было предоставлено почти единоличное право избрания епископа своего города. Императоры столь же единолично назначали епископа Константинополя. Седьмой Вселенский Собор (787 год) несколько ослабил этот новый принцип назначения епископа светской властью после всех нестроений, вызванных иконоборчеством. В своем 3-м правиле он объявлял: «Епископов, избранных мирскими начальниками, не признавать. Имеющий быть произведенным в епископа должен быть избран епископами». К сожалению, даже этот принцип мало когда соблюдался. Светская власть, обладавшая не столько авторитетом, сколько силой, всегда старалась подчинить себе власть авторитета в «царственном священстве», навязывая «своих людей» Церкви Божией. Так продолжается много где и по сей день.
Епископ, пресвитер, диакон
Епископу Тимофею апостол Павел разъясняет: «Если кто епископства желает, доброго дела желает. Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителен, не пьяница, не убийца, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, миролюбив, не сребролюбив, хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью; ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли заботиться о Церкви Божией? Не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с дьяволом. Надлежит ему также иметь доброе свидетельство от внешних, чтобы не впасть в нарекание и сеть дьявольскую. Диаконы также должны быть честны, не двуязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы, хранящие таинство веры в чистой совести. И таких надобно прежде испытывать, потом, если беспорочны, допускать до служения. Равно и жены их должны быть честны, не клеветницы, трезвы, верны во всем. Диакон должен быть муж одной жены, хорошо управляющий детьми и домом своим. Ибо хорошо служившие приготовляют себе высшую степень и великое дерзновение в вере во Христа Иисуса» [1Тим. 3:1-13]. То есть для диакона высшая степень — епископ, а о пресвитерах здесь ни слова.
Слово «епископ» первоначально, скорее всего, было описанием функций, а апостол и пресвитер — почетными званиями руководителей общин. Апостолам духовную власть передал Сам Иисус, пресвитерам — апостолы. Отсюда параллелизм имен «епископ» и «пресвитер»[163]. Но апостолы Христовы уходили из жизни, и к концу I — началу II века лиц высшего уровня старшинства в Церкви повсеместно стали именовать епископами. Тогда же оформились все три уровня властного служения в Церкви: епископ, пресвитер и диакон.
В послании к Магнесийцам Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский, в первые годы II века пишет: «Яудостоился видеть вас в лице богодостойного епископа вашего Дамаса, и достойных пресвитеров Васса и Аполлония, и сотрудника моего диакона Сотиона... он повинуется епископу как благодати Божией и пресвитерству как закону Иисуса Христа» [гл. 2]. И далее Игнатий кротко призывает христиан Магнесии слушать своего епископа во всех делах. Духовная власть в Церкви установилась.
Епископ (emaKcrnoq) по самому значению слова — наблюдающий, надзирающий с высоты. Это слово одно- коренное со словом «телескоп» — дальнее наблюдение. Епископ — наблюдающий свыше. То есть это христианин, который получил благодать наблюдать за тем, как осуществляется жизнь Церкви такого-то города и его области (область — %ыра, отсюда — хорепископ, областной помощник городского епископа, в Русской Церкви сейчас — викарный епископ). В каждом городке есть своя община или несколько общин, и в каждом городе есть человек, специально поставленный, чтобы наблюдать, все ли правильно совершается в общинах этого города и его хоры. Слово «епископ» ранние христиане часто употребляли и в отношении Иисуса Христа (см.: 1 Пет. 2: 25 — в русском переводе «блюститель»), и в отношении Бога Отца (в том же послании Игнатия Богоносца, гл. 3 — «Отец Иисуса Христа — епископ всех»).
Епископ считается высшим лицом в Церкви, но не потому, что совершаемые им таинства имеют какое-то особое значение. Он крестит, венчает и совершает Евхаристию так же точно, как пресвитер. Но поскольку он старше по чину, то обязательно при священнодействии, которое совершает священник, называется имя епископа его города — тем самым священник говорит, что он совершает таинство от имени епископа, по его поручению. Это до сих пор практикуется, например, в Церкви Эллады. Там каждый священник во время Евхаристии, во время конгрегационного священнодействия поминает только своего епископа. Главу поместной Церкви он не поминает. Но поскольку в Русской Церкви выстроена «властная вертикаль», то в каждом храме поминается, кроме местного епископа, еще и патриарх. Это тоже старинная традиция, но именно Русской Церкви.
Третий уровень
