— Кто бы подумал, — Аргерль поджала губы. — Сагромаху-то уже сорок, а вон какой молодец.
— Мама, — протянул Амракс.
— Они хорошие таны, — вдумчиво обронил Бьё. — Каждую осень ходят с нами на китобой и забой моржей, не участвуют в дележе, и в их охране полно стоящих ребят.
— Других тут днем с огнем не сыщешь, — заметил Арл. — Кстати, чего они в этот раз не взяли с собой Гистаспа? Кто-нибудь знает?
— Танша шутила, что он обленился, — заметил Бьё.
— Ей бы только шутить, — поворчала Аргерль.
Бансабира затихла, зато в любовной игре сплелись явно еще несколько пар.
— То есть, — влез Кхассав, пытаясь вникнуть во все хитросплетения местных нравов, — они ничего не увозят? Даже на семью? — что-то там Бансабира постоянно трындит ему про налогообложение. Надо понять.
— Ну как сказать, — Аргерль призадумалась. — Они едят с общего стола, спят в общей зале, и мы все, зная, насколько они близки, можем не опасаться склок и раздоров среди северян, пока в их семье лад. Правитель, знаешь ли, сынок, всегда пример, будь то мужчина или женщина, молодой или старый. Глядя на них, людям проще верить в любовь и находить её. Человек всегда, если подумать, встречает и находит то, во что верит.
Кхассав подумал, что это отнюдь не ответ на его вопрос, но перебивать не спешил. В конце концов, он раман Яса, и эти люди — тоже его подданные. Стоило бы получше узнать их образ мысли … и еще раз пожалеть, что не вернулся в Яс раньше, не утопил тайком Джайю и сам не женился вперед всех на Матери лагерей.
— Иногда мы отдаем хорошие куски, чтобы таны порадовали родню, — подхватил материнское повествование её первенец, видя неудовлетворенность Кхассава предыдущим ответом. — Еще они забирают с полсотни мер жира, и потом старосты поселений должны, насколько я знаю, забирать из чертога каждый свою долю. Временами наши мастера дарят им всякие амулеты или оружие из китовьих костей и моржовых бивней. Пару раз в год, конечно, мы отправляем с таншей или отвозим отборные куски Ному-Корабелу.
— А это кто? — не удержался Кхассав.
Теперь на Кхассава почти брезгливо поглядел Бьё.
— Это тебя стоило бы спросить, кто ты, Хас? Хас, верно же? — уточнил он. — Кто ты, если, прикидываясь знакомцем тану Яввуз, не знаешь про Нома-Корабела.
— Я… эм… — пять пар глаз настойчиво воззрились на мужчину, заставляя его чувствовать себя в край неловко. Пришлось даже напомнить себе пару раз, что он — раман Яса, и нечего тут тушеваться.
— Я её старый знакомый из Храма Даг, — рискнул Кхассав.
Бьё загоготал первым.
— Ты ври, да не завирайся, — предупредил Арл. — Если ты из Храма Даг, то я — раман Яса.
— Тише, парни, — примирительно протянула Аргерль. — Таны скажут насадить его на моржовий бивень, сделаем, а пока пусть.
Видимо, это должно было как-то поддержать Кхассава, но он взмок.
— Ном-Корабел — это… ну, слушай, любой моряк знает имя Нома-Корабела! Это же главный танский корабел, — объяснила хозяйка усадьбы.
— В свое время он по приказу танши потрудился над нашими кораблями и сконструировал эти тартаны с чуть более высокими бортами и широким основанием, чтобы охотники реже валились за борт на высоких гребнях.
Кхассав безмолвно кивнул: вот оно как.
— А тан отыскал нам отличных кузнецов, — с энтузиазмом заметила Дагди. — Они смогли обработать мирассийскую сталь, заказанную таншей, и сделали отличные гарпуны, — она показательно жестикулировала.
— Что ж, выгодный обмен, — протянул Кхассав. — Орудия труда и плоды труда.
Бьё не выдержал и шарахнул рамана кулаком в плечо.
— Выгодный обмен? — подобная реплика была кощунственной: эти южане все, что ли, в жизни меряют звоном серебра? — Ты вообще когда-нибудь думал о людях, как о людях?! Да…
— А ну-ка убери руки, выродок! — от двери, ведущей во двор, раздался гневный вопль.
* * *
Когда Таир проснулся среди ночи и не нашел рамана, он забеспокоился и бросил клич своим. Теперь один из бойцов, высокий, светлобровый, в полной боевой готовности, с горем пополам отыскал рамана и решил, что северяне активно перешли от угроз к рукоприкладству.
— Извинись немедленно, — припечатал Кхассав. Он быстро смекнул, чем может кончится. — Это был дружеский жест.
— Да куда уж дружеский! — рявкнул телохранитель и потянул из ножен меч.
Кхассав побелел.
— Простите, его, пожалуйста. Это все выпитое пиво, да и видно же, что он спросо…
Аргерль воздела палец, призывая рамана замолчать. Её старший сын поднялся первым. Бьё и Арл встали тоже. Дагди соскользнула с колен возлюбленного еще до того, как он успел намекнуть на необходимость.
— Щенок правильно говорит, — твердо проговорил Бьё, молниеносно надвинувшись на противника. Поднырнул под занесенным в ударе мечом, одним уверенным движением двинул мужчине с локтя. У того хрустнула шея, и он свалился замертво.
Кхассав побелел. Бьё посмотрел на него надменно:
— Слишком длинному языку во рту нет места, — припечатал.
— И этого достаточно, чтобы убить?! Длинный язык?
— Разумеется, — важно кивнула Дагди. — Перст, указующий с вызовом, должен быть воздет или отрублен. А язык, оскверняющий имя тана, должен быть прижжен или выдран. Итог в обоих случаях все равно одинаков.
— Похоже, Бансабиру с такими нравами недаром назвали Матерью лагерей, — только и нашелся Кхассав. Это заявление Бьё задело еще сильнее, и он взмахнул своими огромными ручищами.
— Мать лагерей! Какая еще мать лагерей?!
Кхассав напрягся всем телом: если «Мать лагерей» — неуважительное обращение к Бансабире, перелом шеи может достаться и ему. Кажется, придется сказать этим варварам, что он — раман Яса. Пусть подумают, чем его смерть обернется для их обожаемых танов.
— Бансабира Яввуз — мать всего севера, — веско пригвоздила Аргерль, остужая ситуацию.
— Ну как всего, — заметил наследник усадьбы Амракс.
— Всего, — отрезала Аргерль. — Её старший наследует Каамалу. Трое детей, три танаара.
— Наши два точно унаследует Шиимсаг, — сказала Дагди.
— А дочку, еще увидите, — добавил Арл, усаживаясь на место, — танша за раманского сынка выдаст. И будет матерью Яса, — он завеселился. Аргерль его настрой не разделила.
— Чтобы Яввуз и Маатхас отдали дочь какому-то сопливому хорьку с юга? — будь Аргерль мужчиной, не удержалась бы от плевка, но будучи женщиной ограничилась тем, что скривила лицо.
— Погодите, — усмехнулся Бьё, кивнув в сторону входа и явно намекая на недавние события в общей зале. — Может, танааров у неё будет три, а детей с десяток.
Северяне засмеялись.
