Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
Поймать дикую мантиду было делом не из легких. Руки и ноги у подмастерья стерлись до крови, одежда истрепалась и запачкалась, а дыхание никак не могло войти в привычный ритм после долгой прогулки по мосту, которым обычно пользовались разного рода оборванцы. В воздухе стоял неприятный запах серы и хозяйственного мусора и странный дрожжевой запах с оттенком корицы, от которого у Дару сворачивался желудок и появлялась тяжесть в легких, но Ашта сказала ему, что, если он хочет раздобыть собственную мантиду, придется поймать дикого детеныша и обучить его лично.
– Если ты умеешь договариваться с тенями и бросать в них ножи, – сказала она, поддразнивая его, – то поймать крошечное насекомое для тебя уж точно не составит труда.
Атукос просто кишел мантидами. Величиной с ворону и зачастую такие же умные, эти насекомые привлекли внимание Дару своим ярким окрасом и обаянием. Сам ученый мастер Ротфауст говорил, что у него с ними особые отношения. Однако эти очаровательные домашние любимцы, специально приученные к рукам и способные передавать послания в виде сладких маленьких мелодий, были роскошью, доступной лишь богатейшим жителям Атуалона. У подмастерья повелительницы снов уж точно не было средств на подобное приобретение. Именно поэтому в один особенно жаркий день Дару оказался за стенами города в надежде найти собственного малыша мантиды, прежде чем торговцы насекомыми поймают его в свои маленькие черные сети. Предыдущие вылазки не принесли ничего, кроме кладок яиц, любопытного черепа и панциря мертвой мягкотелки, но на этот раз Дару подошел ближе к полям с жуками и был вознагражден за собственную храбрость – вернее, будет вознагражден в том случае, если сможет поймать только что вылупившуюся перламутрово-золотую мантиду, которая застыла рядом с тонкой петелькой у кончиков его пальцев.
Ашта показала Дару, как скручивать и заплетать петлю таким образом, чтобы он смог поймать хрупкую малышку, не причинив ей никакого вреда, и как смачивать шнурок в мускусе орхидеи сорта «кошачья лапка», но существо, которое он себе присмотрел, было очень осторожным. Мантида приподнялась на задних лапках – ее усики анализировали запах сладкого мускуса – и в несколько витков обернула одну из антенн вокруг передней лапки.
Сделав нерешительный шаг к петле, она остановилась. Затем сделала второй шаг, покачивая, дергая и заплетая антенну… третий шаг, и она оказалась в его распоряжении. Дару нежно потянул за край шнурка, и аркан захлопнулся на маленькой палочке, которую он поставил с такой осторожностью, что та схлопнулась вокруг крошечного насекомого, прижав к тельцу крылышки и передние лапки. Палящее солнце и вонь отходов заставляли подмастерье со всех ног нестись по хорошо утрамбованной дорожке. Ножи давили на ребра и бедро, мокрые от пота волосы липли к вискам, но эйфория от одержанной победы обдавала Дару волнами, и он чувствовал, как на его лице расцветает улыбка.
– Привет, моя сладкая! – щебетал он мантиде.
Она затихла, точно заранее страшась своей нерадостной доли. Ее рот открылся, длинный язык вывалился наружу и попробовал шнурок на вкус. Мантида издала тонкий, мягкий свист, но не предпринимала никаких усилий для того, чтобы выбраться. Может быть, она не знает, как сражаться? – подумал Дару. – Или же боится даже пробовать. Он пригнулся ближе, подталкивая ее на свою вытянутую руку, а потом остановился и подержал свою новую мантиду, любуясь ее тонкой красотой и собственной дерзостью. Дару сложил ладони чашечкой вокруг нее и погладил ее подушечкой пальца по спине, напевая мелодию без слов.
– Пакка, – сказал мальчик и улыбнулся, когда мантида склонила головку набок. – Пакка. Тебе нравится это имя? Оно означает «капли дождя на речной глади».
Сам он никогда не видел, как падают в реку капли дождя, но, должно быть, это очень красиво.
Что ты делаешь с этим насекомым?
Дару замер и развернулся, встретившись лицом к лицу с вашаем и защитным жестом прижимая Пакку к своей худосочной груди.
Собираешься его съесть? Не думаю, что оно поможет тебе вырасти. И зачем тебе лопать жуков? Неужели друзья-мусорщики наконец-то выбросили тебя из племени? Огромные золотые глаза вспыхнули, и золотисто-серый кот сделал один ленивый шаг по направлению к мальчику.
Тебе уже давно пора уходить. Давно пора пуститься наутек. Ты делаешь племя слабее… ты делаешь слабее ее.
Рот кота распахнулся, и солнце блеснуло на украшенных золотом клыках.
Курраан сморщил свои черные губы и чихнул от отвращения. Даже здесь, при свете яркого солнца Дару чувствовал, как сгущаются тени, посмеиваясь, точно хулиганистая, голодная детвора.
Ты болен. Ты слаб. Стану ли я слабее, если съем тебя? Полагаю… что нет.
Вашай пригнулся к земле – крупный хвост мотался из стороны в сторону, пока кот рыл лапами землю в предвкушении дальнейшего.
Во рту у Дару пересохло, и Пакка протестующе затрещала, когда он слишком сильно прижал ее к себе. Мальчик лихорадочно оглядывался вокруг, но рядом не было никого, кто мог бы ему помочь, ни одного мусорщика. Он потянулся сознанием к повелительнице снов, но нарастающая паника не позволяла ему найти даже Шеханнам, не говоря уже о хозяйке. Дару манили миниатюрные ножи, но против вашая они были бессильны.
Беги, маленький мышонок!
Курраан подтянул к себе передние лапы. Его черные когти царапали камень, а задние лапы задрожали.
Беги!
Прислушайся к тишине между биениями твоего сердца, – наставляла его Ашта. – К неподвижности между тенями. А потом действуй.
Дару вдохнул так глубоко, как только мог. Его сердце стало одним большим, обтянутым шкурой барабаном, который ухал у него в ушах. Тени тоже задержали дыхание.
Когда Курраан прыгнул, Дару пригнулся и откатился в сторону, в тишину между тенями, ускользая, словно дыхание между биениями сердца. Один коготь зацепил его за плечо, содрал кожу и обжег, как сбегающее по спине пламя. Дару закричал и увернулся от вспышки боли, от тяжелого жара и кошачьей вони. Он почувствовал, как грива Курраана скользнула по его коже, снова увернулся, прижался к земле и побежал.
Поймав воздух ртом, кот разразился злым рыком и уханьем, а затем начал скрести когтями по утрамбованной земле за спиной Дару. Мальчик прыгнул и покатился, защитным жестом закрывая мантиду, которая протестующе засвистела и запищала, когда их обоих накрыла тень Курраана. Пока промахнувшийся вашай рычал от возмущения, Дару успел подняться на ноги и помчался, помчался к маленьким пещерам, усеивавшим бледные скалы у подножия города.
Он вилял на бегу, словно преследуемый ястребом заяц. Воздух резал его легкие, а мантида скреблась, точно пыталась проникнуть ему под кожу. Дару представил, как пасть Курраана смыкается на его макушке, как гордые клыки пробивают его черепную коробку, и понял, что тени наконец победили. Он раз за разом переживал собственную смерть, ощущал, как зубы скрежещут по черепу, чувствовал фонтан горячей алой крови, слышал хруст собственной шеи. Раз за разом тени визжали от восторга и жадно вгрызались ему в душу.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
