Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
– Доброе утро, – учтиво говорит доктор Пул. Наступает молчание. Флосси переводит взгляд с доктора Пула на Лулу и обратно.
– А что вы тут делаете? – подозрительно осведомляется она.
– Зашел по пути в собор Святого Азазела, – отвечает он. – Архинаместник велел мне передать, что хочет, чтобы я присутствовал на трех его лекциях для семинаристов. Тема – «Велиал в истории».
– Интересно вы идете к собору.
– Я искал вождя, – объясняет доктор Пул.
– Его здесь нет, – говорит толстушка.
Снова наступает молчание.
– В таком случае я пошел, – заявляет наконец доктор Пул. – Не стану отрывать вас, юные леди, от ваших занятий, – добавляет он с деланой и совершенно неубедительной бодростью. – Будьте здоровы. Будьте здоровы.
Он кланяется девушкам и, напустив на себя беспечный вид, уходит. Флосси молча смотрит ему вслед, потом строго говорит Луле:
– Послушай-ка, детка…
Лула перестает копать и поднимает голову.
– В чем дело, Флосси? – невинно спрашивает она.
– В чем дело? – насмешливо переспрашивает та. – Скажи-ка, что написано у тебя на фартуке?
Лула смотрит на фартук, потом на Флосси. От смущения лицо ее краснеет.
– Так что же там написано? – настаивает толстушка.
– «Нет»!
– А на этих заплатах?
– «Нет»! – повторяет Лула.
– А на других, сзади?
– «Нет»!
– «Нет, нет, нет, нет», – многозначительно произносит толстушка. – Когда закон говорит «нет», значит, нет. Ты знаешь это не хуже меня, не так ли?
Лула молча кивает.
– Скажи, знаешь или нет? – настаивает Флосси. – Вслух скажи.
– Да, знаю, – едва слышно выдавливает в конце концов Лула.
– Прекрасно. Тогда не прикидывайся, что тебя не предупредили. И если этот чужак – «бешеный» будет еще тут околачиваться, скажи мне. Уж я-то с ним разберусь.
Наплыв: собор Святого Азазела изнутри. Бывший храм Пресвятой Марии Гваделупской претерпел лишь небольшие внешние изменения. Стоящие в боковых нефах гипсовые фигуры святого Иосифа, Марии Магдалины, святого Антония Падуанского и святой Розы Лимской просто-напросто выкрашены в красный цвет и снабжены рогами. На алтаре все осталось без изменений, только распятие уступило место паре огромных рогов, вырезанных из кедра и увешанных кольцами, наручными часами, браслетами, цепочками, серьгами и ожерельями, отрытыми на кладбищах и снятыми со скелетов или взятыми из заплесневелых останков шкатулок для драгоценностей.
Посреди собора сидят, опустив головы, человек пятьдесят семинаристов в тогенбургских одеяниях и вместе с ними доктор Пул, которому борода и твидовый костюм придают нелепый вид; архинаместник произносит заключительные слова лекции:
– Ибо, как могли они, если бы пожелали, жить по заведенному порядку, так, живя по Велиалу, все они осуждены и неизбежно будут осуждены на смерть. Аминь.
Долгое молчание. Наконец встает наставник послушников. Громко шурша мехом, семинаристы следуют его примеру и парами чинно направляются к западному входу.
Доктор Пул, уже собравшийся было идти за ними, слышит, как его окликает по имени высокий детский голосок. Обернувшись, он видит архинаместника, который подзывает его, стоя на ступенях престола.
– Ну как вам понравилась лекция? – скрипит великий человек подошедшему доктору Пулу.
– Замечательно!
– Вы не льстите?
– Нет, честно и откровенно.
Архинаместник радостно улыбается.
– Счастлив слышать, – говорит он.
– Особенно мне понравилось то, что вы сказали о религии в девятнадцатом и двадцатом веках – об отходе от Иеремии к Книге Судей, от личного и поэтому всеобщего к национальному и поэтому междоусобному.
Архинаместник кивает:
– Да, тогда все висело на волоске. Если бы люди держались личного и всеобщего, они жили бы в согласии с заведенным порядком и с Повелителем Мух было бы покончено. Но, по счастью, у Велиала множество союзников – нации, церкви, политические партии. Он воспользовался их предубеждениями. Он заставил идеологию работать на себя. К тому времени, когда люди создали атомную бомбу, он повернул их умонастроения вспять, и они стали такими, какими были перед девятисотым годом до Рождества Христова.
– И еще, – продолжает доктор Пул, – мне понравилось то, что вы сказали относительно контактов между Востоком и Западом – как Он заставил каждую сторону взять худшее из того, что мог предложить партнер. И вот Восток взял западный национализм, западное вооружение, западное кино и западный марксизм, а Запад – восточный деспотизм, восточные предрассудки и восточное безразличие к жизни индивидуума. Короче, Он проследил, чтобы человечество прогадало и тут, и там.
– Вы только представьте, что было бы, если бы произошло обратное! – пищит архинаместник. – Восточный мистицизм следит за тем, чтобы западная наука использовалась как надо, восточное искусство жить облагораживает западную энергию, западный индивидуализм сдерживает восточный тоталитаризм. – В благоговейном ужасе архинаместник качает головой. – Да это был бы просто рай земной! К счастью, благодать Велиала оказалась сильнее благодати того, другого.
Архинаместник визгливо хихикает, затем, положив руку на плечо доктора Пула, идет с ним к ризнице.
– Знаете, Пул, – говорит он, – я чувствую, что полюбил вас. – Доктор Пул смущенно бормочет слова благодарности. – Вы умны, хорошо образованы, знаете многое, о чем мы и понятия не имеем. Вы могли бы быть весьма мне полезны, а я со своей стороны – вам. Разумеется, если вы станете одним из нас, – добавляет он.
– Одним из вас? – неуверенно переспрашивает доктор Пул.
– Да, одним из нас.
Крупный план: лицо доктора Пула, который вдруг все понял. Он издает испуганное восклицание.
– Не скрою, – продолжает архинаместник, – что сопряженная с этим хирургическая операция не безболезненна и даже не лишена опасности. Однако преимущества, которые вы получите, войдя в число священнослужителей, столь велики, что сводят на нет незначительный риск и неудобства. Не следует также забывать…
– Но, ваше преосвященство… – пробует возразить доктор Пул.
Архинаместник останавливает его жестом пухлой, влажной руки.
– Минутку, – сурово говорит он.
Вид у него столь грозный, что доктор Пул спешит извиниться:
– Простите, пожалуйста.
– Пожалуйста, мой дорогой Пул, пожалуйста.
И снова архинаместник – сама любезность и снисходительность.
– Как я сказал, – продолжает он, – не следует забывать, что, пройдя, если можно так выразиться, физиологическое обращение, вы будете избавлены от искушений, которых, по всей вероятности, не избегнете, оставшись нормальной особью мужского пола.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
