Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
Не представляю себе, как можно не преподавать ребенку таких уроков, но должен умолять тебя о прощении не только за то, что они стали столь ранним бременем, но и за то, что ты все это знаешь лишь потому, что знаешь меня. Надеюсь, что, если настанет такое время, то, чему я тебя обучил, спасет тебе жизнь – и ты обнимешь воспоминание обо мне, как я обнимаю свое представление о тебе, взрослом.
Золото пребывает в воде, где ему и положено находиться, – в воде текущей, в воде растворяющей, в вечной коллизии кислорода и брызг, в прохладном облаке, размывающем камни и понятие времени.
Оно покоится за клокотанием пены, в целости и сохранности. Размах потока и сила обратного течения не могут его унести, а река никогда не пересохнет – по той простой причине, что ее притоки раскинулись по огромной зеленой территории. Те части самолета, что могли быть увлечены потоком, унеслись вместе с ним много лет назад, чтобы никогда больше не появиться или, если все же появятся, лишь озадачить любого, кому случится наткнуться на них.
Я возвращался туда несколько раз и по ночам соскальзывал в реку. Телескопическим алюминиевым щупом я обследовал область рядом с обратным течением и обнаружил фюзеляж, который лишился крыльев, и хвост. Вес золота и моторов удерживает самолет на том месте, где он лежит.
Если хочешь, можешь его забрать. Поскольку я обещал Марлиз никогда тебе об этом не рассказывать и поскольку эти мемуары могут попасть в чужие руки, я не укажу точно, где находится золото. Не смею нарушить свое обещание. А знания того, что оно лежит у подножия водопада, все равно недостаточно, поскольку я присочинил кое-что в своем описании, дабы сохранить подлинное место в тайне. В Бразилии это или в какой-то другой стране? Действительно ли это водопад? Держи свой разум открытым и думай о моем рассказе как о шифровке.
Между прочим, Фунио, ты помнишь, где мы с тобой видели уток? Мы ели что-то такое, что мама не разрешала нам есть дома или в ее присутствии, и это было нашим секретом. С тех пор мы несколько раз о нем вспоминали. Я в тот день принес воздушный пистолет и дал тебе из него пострелять. И сам случай, и то, где он имел место, запечатлелись в твоем сознании, и я неоднократно убеждался, что ты все прекрасно помнишь.
Вот и все. Передача имущества завершена. На самом деле все это совсем не так странно: богатые люди часто преподносят своим детям подобные сюрпризы, только вместо золота под водой дар обычно предстает в виде номера счета в каком-нибудь банке Цюриха. Если бы агентам фискальных служб было это под силу, они, наверное, обернулись бы мухами на стенах детских или лягушками, прячущимися в камнях у ручьев, где плещется форель, когда отцы сообщают своим сыновьям и дочерям упомянутые номера, сопровождая это ритуалами, которые, неведомые детям, запечатлевают в их памяти код, словно раскаленное клеймо, опускающееся в воск. У половины из тех, кого я знал в Гарварде, имелись такие счета, но тогда все было по-другому, тогда там по-истине все – за исключением меня – были богаты.
Ты, может, недоумеваешь, почему я предпочел не пользоваться тем, что по праву украл. Кто-то может даже сказать, что я это заработал – тем необычным способом, каким я зарабатываю то, что зарабатываю, делаю то, что делаю, и узнаю то, что узнаю.
Что ж, так оно и есть. Это было жалованье, в котором я не нуждался, и, лишь оставив его невостребованным, мог я остаться самим собой. Я взял его потому, что меня к этому подтолкнули, и если бы я был не в силах отказаться от него, то продолжал бы страдать, как прежде. Дело обернулось так, что я забрал его, но оставил – и благодаря этому отказу страдал немного меньше. Да, в тот момент, когда до меня дошло, что я стал уже слишком хрупок, чтобы самостоятельно до него добраться, я передумал, но если бы мои силы чудесным образом восстановились, то уверен, что тут же передумал бы обратно.
Что бы я ни делал, я всегда делаю это не потому, что в чем-то нуждаюсь, но затем, чтобы возместить утраты, восстановить равновесие, внести поправки, улучшить положение вещей. Я никогда не заботился о деньгах, хотя временами обладание ими в больших количествах приятно возбуждало. И одно из самых сильных моих убеждений состоит в том, что есть нечто праведное и святое в пребывании золота в бурлящей воде, как если бы это было одной из гарантий гармонии вселенной, как если бы старатели, намывшие это золото в горных ручьях, создали некий дисбаланс, а мне было предначертано его исправить.
Как бы то ни было, мы с твоей матерью безбедно жили и без него. С ним она, по сути, была бы непереносима. Когда мы только встретились, она взяла меня за руку и подвела к витрине ювелирного магазина, где жадно и сладострастно указала на золотые подвески, достойные Гаргантюа. Они были так огромны, что между ними имелась проволочка, которую надлежало пропускать сквозь волосы и крепить на макушке, поскольку никакие мочки не могли бы выдержать такого веса без поддержки.
Если бы у нас были деньги, она к нынешнему времени сделала бы себе уже с полдюжины подтяжек лица, растрачивая свою и мою жизнь на внешние эффекты. Я достаточно навидался такого рода вещей за годы работы в фирме Стиллмана и Чейза, а когда был женат на Констанции, научился держаться от этого подальше. Большинство сказочно богатых людей, Фунио, становятся идиотами.
Некоторые так и начинают идиотами, но, по моей прикидке, от семидесяти до восьмидесяти процентов тех, что изначально таковыми не являются, становятся ими со временем. По-дурацки убеждая себя в собственном превосходстве, они возносят себя выше других, что лишает их умственных способностей и жизненных сил. Не знаю точно, почему это происходит, но я видел такое слишком много раз, чтобы не быть в этом убежденным.
Жили мы просто и счастливо на мой скромный доход преподавателя Морской академии и ее жалованье банковской кассирши. Жили в таком достатке, который я мог позволить себе иметь. И наверное, из-за того, что я никогда не хотел, чтобы Марлиз разделяла со мной мою епитимью, я постарался простить ее, когда сам состарился, а она все еще оставалась молодой. Хоть я и твой отец, но не в биологическом смысле. Биологический твой отец был акробатом. Но это не имеет значения. Я всегда любил тебя как сына, а ты всегда был так мне предан, что лучшего я и пожелать не мог. Теперь ты можешь заявить свои права на наследство, а можешь уподобиться мне и спокойно без него обойтись.
Я не знаю, когда мне предстоит умереть, сколько лет тебе будет, когда это случится, и как много времени пройдет, прежде чем ты найдешь это послание. Тем не менее я близок к той точке, откуда открывается вид на нескончаемые равнины смерти, и должен четко обозначить некоторые вещи, пока еще жив и могу говорить правду.
Твоя мать всегда упивалась своей красотой и хотела, чтобы ей уделяли внимание ее ровесники. Вот почему в биологическом смысле ты не мой ребенок. Как бы ни был я этим уязвлен, невозможно было не любить ее – еще одну женщину, любимую мной и не любящую меня. По иронии судьбы, любил я ее за ее красоту. А еще я любил ее манеру говорить по-английски.
Трудно было противостоять требованиям крови, которые внушали мне желание предаваться любви с ней так часто, как только я мог, чтобы смягчать собственные недостатки ее достоинствами. С великолепными ее зубами, белизной превосходившими эскимосские иглу, с зелеными вспыхивающими глазами, с волосами цвета крови и золота, с ее неисчерпаемой жизненностью. Природа всеми способами устремляла меня к ней, а ее – от меня. Она, бывало, прикасалась ко мне, а сознание ее тем временем блуждало где-то вдали. Она часто ускользала от меня, как каждая из женщин, которых я когда-либо любил, и пила кофе.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
