Я потеряла здесь своего возлюбленного, это правда, но все равно Крит всегда будет жить в моем сердце. Вернувшись в Стокенкорт, я снова перечитаю дневник Брюса. Надо подумать об увековечении его памяти. Быть может, стоит передать сам дневник в военный архив. Но это уже после моей смерти. А пока надо жить настоящим и смотреть в будущее. Ведь часы тикают, неотвратимо приближая конец. А столько еще надо успеть сделать.
Я бросила машинальный взгляд на стол, уставленный знаменитыми критскими десертами на любой вкус. От соблазнительных запахов, от разноцветья красок, от жизнерадостной музыки кружится голова. Судя по всему, веселье затянется до утра. Но как хорошо, когда люди веселятся. Я снова улыбнулась и решительным шагом направилась в круг танцующих.
Аэропорт Ханья 2001 год
Райнер пристроился в хвост очереди на автобус, который подвозит пассажиров на летное поле прямо к самолету. Он улетал в Афины самым первым утренним рейсом. Он взобрался по ступенькам и на минуту замешкался. Последний прощальный взгляд на горы. Несмотря на ранний час, в воздухе уже ощущался зной. Пора, пора к себе на север, в пустой дом, к серой, размеренной жизни, в которую лишь письма да корреспонденция вносят какое-то разнообразие. Дома, он уже знал это наверняка, он станет скучать по этому горячему южному солнцу. И той насыщенности, которой полнились дни его пребывания на Крите, ему тоже будет недоставать.
Место в салоне самолета рядом с ним осталось свободным. Зато напротив он, к своему удивлению, обнаружил ту самую красивую молодую женщину с мальчиком, которых уже не раз встречал во время блужданий по острову. Он помог женщине уложить на полку ручную кладь, и она не преминула поблагодарить его улыбкой. Мальчик сразу же с головой ушел в какую-то игру.
– Все хорошее когда-нибудь кончается, – вежливо сказал Райнер. – Тоже домой? Мы с вами вместе плыли сюда на пароме.
– Да. Отпуск, к сожалению, пролетел так быстро! А вы, наверное, каждый год приезжаете на Крит? Многие так делают.
– Нет. Я здесь всего лишь во второй раз. Красивое место. Прошу прощения за любопытство, но ваша мать не летит вместе с вами?
Женщина улыбнулась.
– Это моя тетя. Точнее, бабушка по линии мамы. Нет, она передумала в самый последний момент и решила задержаться на Крите еще немного. Она встретила здесь старую подругу, представляете?
– Замечательно! Она живет вместе с вами?
– О, нет! Что вы! – рассмеялась женщина. – Тетя Пен не выносит лондонской суеты. Она живет в Котсуолде.
Женщина внимательно глянула на сынишку.
– Мы с женой когда-то бывали в Стратфорде-на-Эйвоне. Там очень красивые места. Потом навестили друзей в Челтене и еще где-то отмечались, но я уже перезабыл все названия. Давно было.
– Да, там очень красиво! – согласилась с ним собеседница. – Тете Пенелопе повезло жить среди такой красоты. Она живет в Стокенкорте. Тоже очень красивая деревня.
Что-то оторвалось в груди Райнера. Неужели она сказала «Пенелопа»? Не может быть! Значит, если бы та женщина возвращалась домой, они сидели бы рядом. Невероятно! Значит, это Пенелопа улыбнулась ему в кафе, ее он видел на палубе парома в предрассветный час, ее он видел склоненной у одного из надгробий на военном кладбище.
Какая вопиющая несправедливость! Снова оказаться рядом и быть так далеко друг от друга. Нет, что бы ни подумала эта молодая дама о его чрезмерной назойливости, он должен выяснить все до конца.
– Я прошу простить меня за излишнее любопытство, но ваша тетя… Пенелопа, она, случайно, не была медсестрой?
Женщина просияла:
– Да! Тетя Пен всю жизнь проработала медсестрой. Она долгие годы работала в Африке в Мали, учила там своему ремеслу молоденьких медсестер. А вы ее знаете?
– Не был уверен до конца. Она с самого начала напомнила мне одну женщину, но я не решился лезть к вам со своими догадками. Знаете, вокруг полно туристов, легко обознаться. Но мир тесен, и это именно она. – Райнер помолчал и, сделав глубокий вдох, закончил: – Передайте ей при случае привет и пожелания всего самого наилучшего.
– От кого?
– От доктора Брехта. Райнер Брехт. Думаю, она уже и не вспомнит одного из своих бывших пациентов. Это было так давно.
Разговор прервал стюард, который медленно шел по проходу, сверяя места, занятые пассажирами. Раздался рев моторов, и самолет оторвался от земли.
Райнер слепо уставился в окно иллюминатора. Надо же, какое совпадение. Неужели это она, его Пенелопа? Легкая улыбка тронула его губы. По всему получается, что его странствия еще не завершены. Что мешает ему нагрянуть, скажем, осенью в Англию? Там всегда так красиво в осеннюю пору. В той шараде, которой была его прошлая жизнь, не хватает одного элемента. Но если он найдет его, то вся картинка моментально сложится, и тогда можно будет упокоиться навсегда с миром в душе.
