Книга Большие Надежды - Варвара Оськина

Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175

был прав, потому что даже ещё до конца не отсмеявшись, плавным и почти незаметным движением Канцлер в странном жесте вдруг вскинул руку, а в его ладони блеснул длинный нож. Артур невольно усмехнулся, проследив, как замерло на уровне глаз тонкое жало. Что же, похоже, у старых привычек долгая память. Интересно, у Канцлера под доспехом спрятан весь арсенал Карателей или он обошёлся стандартным набором?

Дурацкая мысль мелькнула и тут же исчезла, когда пальцы инстинктивно чуть сильнее стиснули рукоять, но на этом всё.

— Ты глупец, — тем временем медленно проговорил Канцлер, подходя ближе. — У тебя было столько возможностей проявить свою суть, но ты по-прежнему выбираешь раболепное служение. Прямо как в забытой поговорке. Тупо сковано — не наточишь; глупо рожено — не научишь.

Артур промолчал. Он не видел смысла реагировать на намеренные оскорбления и лишь сардонически приподнял левую бровь.

— Глупо рожено?

— Зачем ты пришёл? — холодно поинтересовался Канцлер. — Знаешь же, что пути назад нет. Если уж выбрал постыдное бегство, то стоило бежать не оглядываясь, как это, видимо, привыкла делать твоя подружка. А потому я спрашиваю тебя: зачем вернулся? Совесть? Честь? Страх?

Он опустил оружие и обошёл Артура, с таким равнодушием перешагнув разбросанные бумаги, словно не было только что в этом кабинете ни попытки переворота, ни почти совершённого убийства. Всё было решено. И чья-то смерть сегодня — его или Канцлера — станет естественной неизбежностью. Вопрос лишь в том — чья. И почему-то развеселившись небрежности к собственной жизни, за которую ещё совсем недавно смел упрекать Флор, Артур сцепил за спиной руки в привычной, но уже опостылевшей позе «спокойствия». Клинок мягко скользнул в ножны вдоль позвоночника. И услышавший этот знакомый звук Канцлер остановился, нахмурился, а потом обернулся.

— Не-е-ет. Уж чего-чего, а страха в тебе нет, — пробормотал он, наверное, впервые столь осмысленно разглядывая стоявшего перед ним Артура. — Неужели вспомнил о чувстве долга?

— Я хотел поговорить.

— Чтобы слушать, мне сначала стоит понять кто передо мной. Верный Каратель и мой Советник или предатель, который сделает исподтишка своё дело, а потом позорно сбежит? Что скажешь на это?

— Что для ответов вам стоит посмотреть в зеркало, — процедил Артур, заслужив в ответ раздражённый взгляд, однако Алекс Росс промолчал. Он перевёл взгляд на тёмные окна, за которыми мёртвой темнотой лежала над Городом предгрозовая ночь, а затем едва слышно хмыкнул.

— Быстро же ты нахватался дерзостей от этой девчонки.

— Дело не в ней.

— Да неужели? — неожиданно резко спросил Канцлер. Он упёрся кулаками в резное дерево своего стола и наклонился вперёд, теперь уже впиваясь взглядом в лицо Артура. — Так, может, и Стеклянный Куб на площади не пустует? Может, мне показалось, что сегодня в полдень глава Карательной службы нарушил клятву, выставив весь Канцеляриат на посмешище? И, может быть, мне следует прямо сейчас выглянуть вот в это окно и проверить? Что скажешь? Молчишь… Ну так знай, что если это не так, то ярекомендуютебе попридержать свою наглость и…

— Нет, — просто отозвался Артур, прерывая гневную речь.

В следующий миг он вынул из кармана потрёпанный лабораторный журнал, который аккуратно положил на стол. И Канцлер, что настороженно следил за каждым движением, бросил было небрежный взгляд на выцветшую надпись, но вдруг поджал губы, а потом медленно опустился в своё кресло. Артур холодно улыбнулся.

— Обсудим.

Он не спрашивал. Это был тот самый факт, от которого не сбежать, потому что стоило только Канцлеру попробовать отвернуться, как около его лица замерло чёрное лезвие. То самое, которым он ещё недавно целился в горло своему сыну.

— Не так быстро, — тихо проговорил Артур. — Я не убью тебя, пока не получу пару ответов.

— Думаешь, я стану говорить?

— Выбора нет, — с кривой ухмылкой процедил Хант.

Они молча смотрели друг на друга, наверное, целую минуту, прежде чем Канцлер сцепил перед собой руки. И увидев это, Артур легко крутанул в руке клинок, прежде чем протянул его рукоятью вперёд. Он отдавал оружие не из-за чувства неведомой справедливости, просто в нём уже не было смысла. И Канцлер отлично понимал это, когда демонстративно положил его перед собой.

— Пытаешься поиграть в благородство? — надменно поинтересовался он.

— Нет, — хмыкнул Хант.

— Тогда тебе стоило убить меня сразу.

— Бесспорно, — согласился Артур, оглянулся и с противным скрежетом подтащил стоявшее поодаль кресло. Усевшись в него, он закинул ноги на расположившийся рядом небольшой столик, где стояли какие-то уродливые фигурки. Их он одним небрежным пинком сапога с грохотом отправил на пол, а потом вновь посмотрел на Канцлера. — Ты обязательно сдохнешь. Но не от моей руки.

— Неужто решил испробовать на вкус сыновьи чувства? — раздался смешок, но тут же стих, когда Канцлер наткнулся на совершенно равнодушный взгляд.

Артур смотрел на человека, к которому обязан был чувствовать хоть что-то после всех этих лет, но, к собственному удивлению, не ощущал ничего, кроме презрения. Перед ним сидел убийца, и было глубоко всё равно, сколько процентов одинаковой крови текло в их телах. Поэтому он ровно и совершенно искренне произнёс:

— Мне искренне наплевать на тебя и твою жизнь; наплевать на совесть, которая вряд ли очнётся; и плевать, как быстро мы оба сдохнем. Но я обязан дать тебе шанс объясниться.

Последовало молчание, а потом Канцлер холодно произнёс:

— И в чём же я, по-твоему, должен оправдываться?

Артур склонил голову набок, а потом оскалил зубы в подобии радушной улыбки.

— Ни в чём. Я задам тебе всего лишь один вопрос.

Он замолчал и задумчиво подпнул последнюю, чудом устоявшую на столике фигурку, прежде чем поднял взгляд и едва ли не по слогам проговорил:

— Что ты почувствовал в тот момент, когда я перерезал горло Руфь Мессерер?

И снова глухая тишина опутала кабинет. Она словно истекла из самих стен, опутав руки и ноги сидевших напротив друг друга то ли врагов, то ли тех, кому в истории ещё не существовало названия. Оно обязательно появится позже, когда всё закончится; когда высохнут слёзы; когда впитается в землю тёплая кровь; когда отзвучит последняя из сирен. Ну а пока отец и сын, учитель и ученик слышали только шум внезапно обрушившегося на Город ливня. Тот долбил в окна, смывая осевшую на стекле, стенах и улицах пыль. Изо всех сил Город пытался дать знать, что тоже хотел услышать ответ. Артур перевёл взгляд в окно и заметил, как Канцлер поступил так же. Значит, он тоже чувствовалэто.

— Ну так? — наконец разорвал тишину Артур.

— Ничего. Я не почувствовал ничего.

Ответ прозвучал, а вслед за ним раздался треск прокатившегося над Городом грома. Хант

Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175