что‑то вроде ангарных ворот, которые, видимо, открывали доступ к тоннелю внутри холма. Похоже, и здесь у них есть что‑то вроде московского подземного бункера?
Около ворот нас никто не встречал, но непосредственно над стальными створками располагались несколько камер наблюдения. Олег помахал стеклянным глазам рукой, и через некоторое время ворота, лязгнув, открылись. Мы вошли в подземный коридор, напоминавший тоннель метрополитена – полукруглый металлический свод, скудное освещение, какие‑то кабели на стенах. Мой провожатый быстро зашагал вперёд, я тоже старался не отставать. Наши шаги гулко разносились в полутьме.
В конце тоннеля располагался пост охраны. Суровые стражи были экипированы довольно серьёзно – защитные шлемы, щитки для предплечий и рук, бронежилеты. Я заметил, что, в отличие от московских коллег, в качестве вооружения эти парни предпочитают более современные «ПП‑2000» и «кедры». За спинами у них возвышалась огромная круглая сейфовая дверь, метра три в диаметре. Коротко переговорив с Олегом, охранник подошёл к небольшому пульту и нажал на кнопку. Внутри двери что‑то глухо заурчало, заскрипело и заскрежетало. Пришёл в движение располагавшийся снаружи круглый вентиль. Скрежет и скрипы продолжались несколько секунд, а затем наступила тишина. С лёгким шипением дверь распахнулась и впустила нас внутрь. Я шагнул вслед за Олегом, но тут же изумлённо остановился. Дальше идти было некуда!
Мы стояли на маленьком балконе, освещённом тусклым красным фонарём, а вокруг – ничего. Тьма и пустота. Как будто мы в огромной подземной пещере. Я подошёл к краю балкона и перегнулся через огораживавшую его стальную решётку, чтобы посмотреть вниз. Прямо под нами открывалась огромная пропасть, дна которой не было видно, как не было видно вокруг ни стен, ни потолка, ни света. Единственное, что я смог рассмотреть в мерцании тусклого фонаря – уходивший в мрачную глубину толстый стальной канат, протянутый над нашими головами.
Я уже собирался спросить у своего провожатого, а что мы, собственно, собираемся делать дальше, когда по другую сторону непроглядной тьмы вспыхнул небольшой огонёк. Приглядевшись, я понял, что к нам приближается кабина фуникулёра, а протянутый над нами трос служил основанием для её крепления. Качнувшись, кабина «припарковалась» у края балкона, и Олег жестом пригласил меня внутрь. Мы сели на жесткие металлические скамейки, и фуникулёр понёс нас обратно в бездну, из которой явился.
Некоторое время я совсем не мог ничего разглядеть. Балкон и освещавший его фонарик скрылись позади, и казалось, что мы едем в полной пустоте. Я даже не понимал, движемся ли мы по прямой или сворачиваем куда‑то. Лишь однажды нам встретился по пути балкон, похожий на тот, откуда мы стартовали – с него на нас светил прожектор и настороженно вглядывались издалека двое охранников, направив в сторону фуникулёра ручной пулемёт Калашникова. Затем мы снова погрузились в темноту. Возможно, в какой‑то момент открытое пространство закончилось, и мы заползли внутрь ограждённого тоннеля, но я мог только догадываться об этом. Свет внутри кабинки был очень тусклым, и даже мой кристалл не помогал ничего разглядеть.
Наконец, мы вынырнули. Прямо под нами неожиданно вспыхнул свет. Теперь мы ехали под потолком огромного подземного зала, разделённого на множество секций, в каждой из которых кипела жизнь. Суетились вокруг каких‑то приборов инженеры в серо‑голубых халатах, стучали по клавишам айтишники, офисные сотрудники говорили по телефону, секретари носили туда‑сюда бумаги, собрались вокруг овального стола, что‑то обсуждая, люди в военной форме, а по периметру прогуливались, то тут, то там, охранники в полном обмундировании и с автоматами.
Похоже, на базе вовсю шла подготовка к чему‑то важному и срочному. Пока я таращил глаза на суетящийся человеческий муравейник, мы причалили к платформе. Она располагалась на высоте нескольких этажей над общим залом и вела куда‑то ещё дальше вглубь. Тут нас встретил большой сканер – такой же, как в Москве – и трое молчаливых стражей. Но сканировать нас они не стали, только приставили руки к козырьку, отсалютовав.
Покрутив головой по сторонам, я с удивлением увидел справа, перед проходной, аж четыре современных грузовых лифта в прозрачных шахтах, причём возили они как вниз, так и вверх – видимо, на поверхность. Зачем же тогда секретарь повёз меня сюда на этом допотопном фуникулёре? Хотел произвести впечатление?..
Мы прошли на длинный балкон, возвышавшийся над открытой частью базы. Дальше можно было спуститься по лестнице в «муравейник» или пройти к закрытым помещениям. Здесь‑то Олег внезапно и оставил меня одного, извинившись, потому что ему позвонили из первого отдела и вдруг срочно вызвали на какой‑то, вероятно, секретный разговор. Он немного занервничал, но постарался не показать вида. Только настойчиво попросил меня подождать его тут и никуда не уходить. Наивный!
Разумеется, оставшись в одиночестве, я с любопытством отправился исследовать базу. Сначала просто шёл вдоль парапета, глядя вниз на вкалывающих в поте лица сотрудников. Но это быстро мне наскучило, и в голову пришла идея получше – отправиться вслед за Олегом в закрытые отделы. Приложив жетон охотника к магнитному замку, я, ничуть не сомневаясь, пошёл по длинному белому коридору, глазея по сторонам. Здесь, в отличие от московских лабиринтов, везде висели указатели, так что заблудиться я не боялся.
Я прошёл мимо очередного поста охраны, комнаты дежурных инженеров, офиса первого и шестого отделов, миновал проходы, ведущие в зелёный, жёлтый и красный сектора, диагностический и процедурный кабинеты, лабораторию, ординаторскую, операционную и, наконец, оказался в конце коридора у двери с надписью «Реанимация. Вход воспрещён». Вот это уже интересно. В Москве я ничего подобного не видел. Кого они, интересно, тут реанимируют? Или табличку повесили для отвода глаз, а на самом деле за этой дверью скрывается что‑то другое?
Что ж, раз Каспер подарил мне свой пропуск, открывающий все пути, то грех им не воспользоваться. Снова достав жетон из кармана, я приложил его к магнитному окошку и вошёл внутрь таинственной зоны. Передо мной тянулся коридор, освещённый тусклыми лампами, с множеством отъезжающих вбок автоматических створок – на этот раз они все были без подписей и магнитных замков. Видимо, открывались только изнутри. В дальнем конце коридора, напротив прохода куда‑то ещё, висел считыватель радужки. Ни на что особо не надеясь, я встал напротив него.
