Когда все потеряно, не отчаивайся. Действуй, но будь осторожна.
Когда прибыла армия Уорика, я прогнала своих насекомых и животных, включая Фобию и Вебстера, моих самых стойких сторонников. Всего на день, может, на два. Если тролль-воин растопчет одного из них… если колдун съест одного из них… если кто-нибудь причинит им хоть малейший вред, намеренно или ненамеренно, я устрою ад. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
Я так долго была одна, что от такой большой толпы мне было не по себе, а дурное предчувствие только усилилось.
Мы разбили лагерь на поляне, установили палатки, которые наколдовала Офелия, и соорудили костер. Работа с командиром троллей и Повелителем должна была стать для Рота сущим кошмаром, но он не жаловался.
Он постоянно поглядывал в мою сторону, убеждаясь, что я рядом. Я всегда отворачивалась, боясь, что сердце предаст меня. Завтра мы разойдемся в разные стороны, я оставлю нашу сказку позади, оплакивая то, что могло у нас быть, и начну новую жизнь.
Сияя от гордости, Хартли представила меня своему парню:
— Эверли, познакомься с Уориком, самым замечательным парнем на свете. Когда-то он хотел тебя убить. Теперь он твой самый большой поклонник. Уорик, познакомься с Эверли. Моей самой замечательной сестрой и лучшей подругой.
Как я завидовала их счастью, завоеванному с таким трудом.
Он ударил себя кулаком в грудь и наклонил голову.
— Я… простил тебя за то, что ты причинила вред моему младшему брату. Хартли рассказывала мне о том, как ты много раз защищала ее от… в кавычках… «беспринципных негодяев». Я перед тобой в долгу.
— Я всегда буду защищать ее, — сказала я, и да, эти слова были предупреждением.
— Именно поэтому я оставил тебя в живых, — ответил он.
— Оставил? — ха! — Я могу осушить тебя за несколько минут, и ты не сможешь меня остановить. — я мило улыбнулась, хлопнула ресницами и добавила: Если ты причинишь вред моей сестре, я докажу это.
Хартли подняла мне большой палец вверх.
— Ты такая жестокая! — она прислонила голову к груди своего парня и сказала: Разве она не жестокая, Уорик?
— Жестокая, — повторил он, хотя его голос звучал неубедительно. — Чтобы осушить меня, тебе понадобится твоя голова, да? Я могу забрать ее в считанные секунды.
Хартли ударила себя кулаком в грудь, сказав:
— Мы что, играем в игру, кто отберет больше игрушек?
Его плечи поникли, но все же он поцеловал ее в висок.
— Я не хочу, чтобы у меня отбирали игрушки.
Мы с Хартли широко улыбнулись.
Трули наблюдала за всем происходящим, завидуя не меньше меня.
Один из людей Уорика подозвал его к себе. Он поцеловал Хартли в висок, а затем ушел, не обращая внимания на мою угрозу… потому что не видел во мне угрозы.
— Разве он не замечательный? — спросила Хартли, сидя перед костром.
Я села рядом с ней, и Трули сделала то же самое, Тор бегал вокруг нас. В кои-то веки он позволил мне погладить себя, не пытаясь откусить один из моих пальцев.
Проходило время, мы говорили обо всем и ни о чем. Мы шутили. Мы смеялись. Мне хотелось, чтобы Вечность могла выйти из зеркала и присоединиться к нам.
Зеркало продолжало звать меня. «Посмотри. Взгляни».
«Сопротивляйся!» Чтобы увидеть хоть что-нибудь, мне придется выкачать больше энергии из Рота или от кого-нибудь еще. Я уже потратила всю магию, которую получила от укуса паука.
По крайней мере, тролли вели себя достойно. Ну, все, кроме одного. Трехрогого грубияна, который смотрел на меня, как на последний кусок мяса на шведском столе. Он прекратил это только тогда, когда Уорик присоединился к нам у костра, сел позади Хартли, обхватив ее своими мускулистыми руками; она откинулась назад, прижавшись к его груди, совершенно спокойно.
Вблизи он был потрясающе красив, с густыми ресницами и серыми глазами. У него был острый нос и губы прекрасного розового оттенка. Когда солнечный свет проникал сквозь кроны деревьев, его темная кожа приобретала медный оттенок, а рога, торчащие из головы, заострялись.
Уорик и Хартли могли бы сойти за «Красавицу и Чудовище». Но Хартли не была настоящей красавицей, а Уорик не был настоящим Чудовищем. Другой паре выпала… честь; они были где-то в Энчантии, проживая свою сказку. Как и Золушка, Спящая красавица и Русалочка. Сколько было их еще?
— Я скучаю по Фарре, — призналась Трули.
Я напряглась при упоминании ее имени.
Трули выглядела так, будто хотела сказать что-то еще, но Рот подошел к ней, и она замолчала. Его взгляд был устремлен на меня, как будто в мире больше нет ничего достойного внимания. Я не могла заставить себя протестовать, когда он опустился позади меня, обхватил мои ноги своими, и обнял меня рукой, притягивая ближе к себе.
— Не могу держаться от тебя подальше. — он коснулся своей заросшей щетиной щекой моей, его тепло и рождественский аромат окутали меня.
Мое сердце подпрыгнуло, а затем упало.
— Это пока, — пробормотала я.
— Так будет всегда, — сказал он и прикусил мочку моего уха.
Мое дыхание участилось. Что случилось с моим ледяным похитителем? Я могла сопротивляться ему. Но также хотела его вернуть.
Трули решила продолжить. Она серьезно посмотрела на меня и сказала:
— Я знаю, что Фарра делала с тобой ужасные вещи, когда скорбела.
— Она разорвала кожу на моей спине. Это выходит за рамки ужасного. Но она и с тобой делала ужасные вещи, и травма — не достаточно хорошее оправдание.
Разве я не использовала травму в качестве оправдания?
Но Трули продолжала упорствовать.
— Она пожалела об этом. Перед моим побегом мы поговорили. Если бы Ноэль не сказала, что тебе понадобится моя помощь, я бы осталась и все уладила с ней.
Я хотела, чтобы моя близняшка была счастлива, несмотря ни на что.
— Ты должен сопроводить Трули во дворец, — сказала я Роту.
— Позже это обсудим. — он поцеловал меня в висок и сказал: Какой
