самое необходимое, без примерки. Зачем мерять? Всё равно ей ничего не идёт. В Майиной голове всё ещё звучали детские Сашины: дылда, кобыла, корова… Он, наверное, и сейчас так считал. Девочки тоже выросли у неё не такими уж кокетками: одежда должна быть удобной и простой. Надо уметь выделяться не платьем. Они не красились, не носили украшений.
Недавно Майя приобрела по интернету «секс-игрушки», которые были недороги и очень ей нравились. Почти каждую ночь она сама себя радовала, не зависела от мужчин и умела доставить себе удовольствие. Как хорошо, что она решилась! Да разве она бы пошла за «таким» в магазин? Нет, конечно. А так, никто об этом не знает. Ничего ей не нужно. У неё все есть. Так до недавнего времени и было. А тут на работе сокращение, под которое она попала. Два «тестера», она и ещё один парень молодой, мексиканец. Парень вообще ничего не соображал, а оставили его. Ей пришлось уйти. Ну, ничего, зато денежную компенсацию выплатили, она во Францию съездила. Майя себя за Францию немного ругала: это же за счёт «бедного» Никиты. На себя деньги потратила.
Майя проснулась и сразу посмотрела на часы. Позднее утро: пол-одиннадцатого. Её рука потянулась под подушку, нащупав резиновый член, Майя немедленно ощутила, что полностью готова. На этот раз одинокий секс показался ей вовсе не таким ярким как обычно. Радостная энергия не высвободилась, настроение не поднялось, наоборот, Майей овладела тоска. День только начинался, надо было искать работу, собраться с духом и выйти из дома, купить продукты, заехать за бензином. Зазвонил телефон, Майя увидела, что звонит мама. Слушать напористый голос, не терпящий возражений тон, энтузиазм по поводу вещей, которые Майю сейчас не интересовали, ей не хотелось, но она покорно нажала кнопку приема: «Да, мам… Да, уже встала. Конечно заеду… Да куплю… Не беспокойся. Что у меня с голосом? Что ты, всё у меня в порядке. Просто смена времени, я, наверное, ещё не совсем отошла. Новую Улицкую? Нет, пока не читала…» Майя ещё 35 минут слушала про «новую Улицкую», потом устало повесила трубку. Никто ей больше не звонил и ей тоже никому звонить не хотелось. В голове звучало одно слово: работа, работа, работа. Ох уж эти проклятые деньги, но без них не обойтись. А может Володе позвонить? Пока она этого не сделала, стеснялась, да и не верила, что Володя, давно работающий в другом городе, сможет что-то для неё сделать. А кого ещё попросить? Никто помочь не мог. Никто. Про Париж уже совсем не вспоминалось. «Ну, помогите же мне кто-нибудь… Я одна не смогу…» – Майя только об этом и думала.
Обожаемый баловень
Как же громко они ржут, как лошади. Рассказывают друг другу разные пошлые глупости, и никто не хочет работать. Впрочем, им всем и делать-то нечего. Только у него есть работа. Образцы в печи, режим почти максимальный. Надо ждать. На панели мигают датчики, слышно лёгкое, как в трансформаторной будке, жужжание. Проект интересный, только недавно запущенный, а результаты уже обнадеживают. Интересно, что дальше будет. Всем интересно, от результатов зависит прибыль компании, а результаты от него. Если всё получится, то остальные дармоеды сильно наварят, а если – нет… Ну нет – так нет. Будет что-нибудь другое. Из коридора опять послышался взрыв хохота, кто-то пробежал, громко топая, хлопнула дверь. «Неужели трудно дверь придержать?» – Эрика всё на работе неимоверно раздражало. Зачем громко болтать в коридоре, бегать, хлопать дверями? Он знал, кто именно стоит в коридоре, как не знать, их тут в этой компании всего-то 13 человек, не считая техников. Как говорится: один с сошкой – семеро с ложкой. Тот, кто с сошкой – это он, а остальные, так называемые «бизнес-партнёры» – это начальник, как тут говорят CEO, в деле «по нулям», только умеет красиво болтать. Начальник гордо пишет про себя, что основал более десяти компаний высоких технологий. Ну да, ну да… Где сейчас, интересно, эти компании? Ещё один мутный товарищ, старший менеджер, командует младшим менеджером. Или что он там ещё делает? Два человека опять же «эксперты» по бизнесу, какие-то стратеги и финансисты, одна из них страшненькая девка Юдифь. Толку во всех этих стратегах Эрик не видит и считает никчемностями. Вся компания их «сраная», этот эпитет он всегда мысленно употребляет, держится только на нём, он – «главный специалист по науке», senior scientist – мозговой трест. Если уйдет, всё развалится, CEO Авив Цидон этого не скрывает. Хорошо, что хоть отдаёт себе в этом отчёт и не зарывается. Старший инженер Ави Лахдар, выпускник университета в Хайфе, но соображает не лучше советского техника. Тоже мне образование! Эрик израильское образование в грош не ставит. Университет в Хайфе – это по сравнению с Бауманским институтом даже не техникум, это – ПТУ, причём не московское. Единственный, кто хоть что-то из себя представляет – это Илья Якубов, выпускник ленинградской Техноложки. У него нормальная советская степень по органической химии. Дверь небольшого кабинета, который Эрик использовал в качестве лаборатории, открылась, и в нее просунулась голова Юдифь:
– Доктор Хасин, я выйду купить еду в кафе, может вам что-нибудь надо?
– Нет, спасибо, Юдифь, ничего не нужно. Я скоро уже пойду.
Пришлось отвечать на иврите. Примитивный разговорный язык не был для Эрика проблемой, но на работе с ним разговаривали на английском, знали, что на иврите он говорить не любит. Дверь немедленно закрылась. Юдифь работает здесь уже год, но все ещё обращается к нему «доктор», не смеет назвать его Эриком. Он для неё человек-статус, да ещё и старик. «Вам купить» – это Эрик в голове перевел «вам», на самом деле на иврите есть только «ты». Что за язык такой расхлябанный! Какая страна – такой и язык. Страна мятых маек и шорт, ленивой наглости и верхоглядства. Что с этой девкой не так? До сих пор не замужем. Зубы её эти лошадиные. Наверное, можно было бы их как-то исправить, но Юдифь, видимо, считает, что и так сойдёт. Эрик с внутренней усмешкой поймал себя на размышлениях о молодой девушке. Это привычка, за которой давно ничего не стояло. Девушки были ему неинтересны. Странное дело, он до сих пор скорее всего неадекватно оценивал свой возраст. Знал, разумеется, что ему 81 год, но возраста как-то не ощущал. Чтобы полностью отдать себе отчёт, насколько он стар, Эрику нужно было взглянуть на себя в зеркало. Оттуда на него смотрело старое худощавое
