Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
– Преувеличиваете, Хаас, – возразил Дирк, больше из чувства противоречия, чем по необходимости. – Большевикам просто повезло.
Люфтмейстер с отвращением взглянул на флягу в собственной руке и закрыл ее.
– Когда же это?
– Когда их вдохновителя и вождя вытащили с того света в восемнадцатом году. Без него все развалилось бы в месяц.
– А, та полоумная старуха с пистолетом? – Хаас не без злорадства усмехнулся. – Как же, помню, читал. Три пули в сердце. Этому старику несказанно повезло, что рядом оказался какой-то мятежный русский тоттмейстер. Должно быть, старик смеялся как безумный. Какой кукиш судьбе, а!
У Дирка было свое представление о том, как ведут себя люди, недавно поднятые тоттмейстером, и смеющихся среди них он не замечал. Но в споре на этот счет с пьяным Хаасом не видел смысла.
– Да, история может выйти интересной, – только и сказал он, больше из вежливости.
– Как бы то ни было, если большевикам удастся дожать остатки роялистов барона Врангеля, а к этому давно идет, возникнет интересный прецедент в мировом праве.
Мертвец в роли главы государства! Смело, а! Только вот такую страну никогда не признают в мире.
– Кто знает? Мертвый правитель – это, конечно, звучит в наше время дико, но есть основания подозревать, что Россия не станет уникальным случаем. Правил же, по слухам, Цезарь еще три года после того, как…
– Опять ваши мертвецкие сказки. Дай вам волю, половину исторических персон объявите мертвецами. – Лейтенант Хаас примостил свой тощий зад на стул, но руки его, как и прежде, постоянно перемещались, короткими нервными движениями оправляя мундир, поглаживая флягу и складываясь причудливыми фигурами. – Всех готовы записать в свою мертвую армию! И Джордано Бруно, и Карла Первого, и… как его… забыл. Читал я про Цезаря, благодарю покорно. Вздор это все. Ни за что мертвецу не управлять государством!
– Отчего же нет? – Дирк не смог сдержать усмешки. – Может, это будет единственная страна в мире с благоразумным правителем, не подверженным ненависти, тщеславию и зависти?
– Ну конечно же. Он будет невозмутим, как сфинкс, и справедлив, словно сам царь Соломон! Только вот подчиняться этот правитель будет своему тоттмейстеру. А что он за птица – никому не известно. Может, заполучив абсолютную власть, он распорядится ей таким образом, что… Вы же знаете этих тоттмейстеров, – Хаас пьяно хихикнул, – они чертовски любят власть. Прямо-таки упиваются ею. Еще бы, ведь их власть крепче всего на свете. Крепче самой жизни, в конце концов.
– Не забывайтесь, лейтенант, – бросил Дирк. Глаза Хааса несколько раз испуганно моргнули, потом вновь наполнились смыслом. – Оскорблять нашего мейстера, беседуя с его подчиненным, – не самая лучшая из ваших затей.
– Прошу прощения. Это… это все Бергер. Его общество пагубно на меня влияет. Сам чувствую себя, как покойник. Он, кстати, вам велел приказ передать… Господи, какая у вас всех кислая рожа, когда вы говорите о своем мейстере… И снова простите. Я пьян, а у пьяного мысли рождаются на языке. Знаете… А ведь когда-то я сам хотел… написать прошение. О вступлении…
– Хорошая была мысль. Возможность на многое взглянуть иначе.
Хаас не заметил иронии. Он был настолько рассеян и увлечен своими мыслями, что мог не заметить и тяжелый «Сен-Шамон»[78], въехавший в блиндаж.
– Молодой был, дурак… Хорошо, что не написал. А если бы написал… сам залез бы в самую большую мортиру и приказал бы дернуть за шнур. Ладно, забудьте. Это я, наверно, глупости говорю. Хотел про тоттмейстера во главе государства сказать. Представляете номер? – Хаас засмеялся, отчего его щеки приобрели нездоровый малиновый румянец. – Повелитель мертвецов во главе государства! Государства живых людей. Господи, они что, гонят эту бурду из топлива для аэропланов?.. Изжога ужасная. Не хотите? Простите, Корф, забыл. Паршивая у вас жизнь, у мертвецов, даже стопку не опорожнить… Так о чем я?
– О верховном тоттмейстере.
– Да, конечно. Тоттмейстер, возящийся со своими мертвецами, как с куклами, вдруг получает в свои руки необъятную власть. На что же он направит ее? А что, если… если ему больше понравится управлять мертвыми, чем живыми?
– Не понял вас, лейтенант.
Этим сухим «лейтенант» Дирк хотел поставить люфтмейстера на место, но тот пропустил намек мимо ушей. Неудивительно. Глядя на его безвольно развалившуюся на грубой тахте фигуру, какую-то скомканную, нелепую, на торчащий воротник и оторванную пуговицу, Дирк испытывал больше сочувствия, чем настоящего раздражения. Правда, и сочувствие это было какое-то стыдливое, болезненное, пачкающее.
«Возможно, он мог бы стать блестящим офицером, – подумал Дирк, отводя взгляд, чтоб не видеть бессмысленных водянистых глаз и нервного дрожания пальцев. – Дослужился бы до хауптмана или даже оберста. Стал бы опорой своего Ордена. И сейчас сидел бы где-нибудь в Бад-Зальцуфлене, облаченный в новенький мундир, в уютном ресторанчике, и пил бы целебную минеральную воду за компанию с симпатичными дамами, рассказывая им поучительные и жутковатые фронтовые истории в принятом среди газет драматически-пасторальном ключе. А вместо этого он сидит в грязном блиндаже в обществе мертвеца и сам выглядит покойником, только покойником жалким и никому не нужным, даже собственной родине».
– Знаете, что бы сделал этот тоттмейстер? – Хаас все не собирался умолкать. Как у многих пьяниц, его лицо быстро меняло выражение недоумения на гримасу убежденной уверенности. К тому же последняя порция выпивки подлила масла в огонь. – Да я вам скажу! Он бы перебил всех, вот что. Именно так, как заведено… Пулеметные команды по проспекту – и фьюить! Или даже газ – так, наверно, проще. Стариков, женщин, детей… А потом воскресил бы их всех. Что? А, у вас принято говорить «поднял»? Да какая разница. Воскресил все миллионы убитых и стал бы настоящим императором мертвой страны. Полным, ха-ха. Таким, которого слушаются все. Представляете, какая б жизнь там была… Мертвые плотники обтесывают бревна. Мертвые кухарки варят супы, которые уже никто не отведает. Мертвые рабочие кладут булыжник на мостовой. Может быть, мертвые дети играют во дворах… И над всем этим щебечут мертвые птички. Вселенский Город Солнца, ей-богу.
Хаас рассмеялся горьким колючим смехом смертельно больного, от этого смеха передернуло даже Дирка. А может, и не от смеха вовсе, а от чего-то иного, что содержалось в голосе хмельного магильера.
– Глупости все это, – сказал Дирк холодно. – Ни одному тоттмейстеру не поднять столько народа. Сотни три – еще можно представить. Но не более. Не говоря уже о том, что воплотить подобный кошмар в жизнь не решился бы даже самый законченный психопат.
– Только такой сумасшедший и мог бы спасти Германию, мой дорогой мертвец! Только такой. Бессмысленная, жалкая ирония…
– Что вы имеете в виду?
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
