красочная, какие-то мгновения я словно видел собственными глазами. Наверное, дело в том, что мой иверень был частью остальных и сохранил память об этих событиях. А во-вторых, Рассвет молчал слишком долго, явно, о чем-то задумавшись. Я нутром чуял что контакт скоро разорвется и не хотел терять оставшееся время понапрасну, наблюдая за зависшим абонентом.
— Поздравляю, получается, что ты настоящий богоборец. Я сам драконоборец, представляю сколько плюшек ты получил за убийство настоящего бога…
Рассвет посмотрел на меня, и даже несмотря на неменяющуюся мимику шлема, я ощутил исходящее от него непонимание.
— Никаких плюшек, это был конец истории, — сказал он. — Вместе со Сверхбогом умерла и сила, которая породила велесилов. Мы разъединились, иверни отдельно, люди отдельно…
— Но… — начал было я, но богоборец перебил меня.
— Контакт сейчас оборвется, так что слушай и не перебивай. Мы стали людьми, может более сильными и здоровыми, но все же людьми. Сами упакованные иверени у нас забрали темные и светлые боги и увезли их в свой мир. Но что-то там пошло не так, не по плану, какая-то новая угроза нависла над центральным родовым миром. Нас призвали на помощь, хотели реанимировать проект велесилов, нашли какие-то зацепки, позволяющие вновь обрести тела. Светлые построили устройство для перехода, так называемую Небесную Гавань, в Японии. Она могла перенести нас в тот мир, но не могла вернуть обратно, билет в один конец. Мы все пятеро согласились…
Прожекторы, которые освещали велесилов начали стремительно тускнеть.
— На нас было совершено нападение, в момент перехода, затем последовал ужасный взрыв и началась какая-то необычная космическая буря…
Я уже не видел трех дальних велесилов, Рассвет был виден только благодаря невероятно ярко горевшему кристаллу духа.
— Помни, я найду и спасу нас всех. Помни. И не верь никому, ни темным, ни све…
Контакт прервался. Послышались гудки оборванного телефонного звонка и мир начал стремительно заливать белый цвет.
49. Выживание
—
новые силы (день 64)
В этот раз пробуждение получилось достаточно необычным, и даже в чем-то неожиданным, поскольку проснулся я стоя. Это я теперь что, как лошадь спать могу? Прикольно.
Еще, если мне не изменяет память, я, вроде как, упал во сне. Вот если во сне летаешь, то это, значит, что растешь, а если падаешь? Значит ли это, что ты усыхаешь? Надо будет засечь свой рост на стене логова, а то мало ли…
И еще я как-то неожиданно осознал, что против демона сражался голым. В пылу сражения особо не задумывался об этом, да и привык к обнаженности, поэтому не обратил особого внимания, вроде как это само собой разумеющееся явление. Вот если бы я оказался в одежде вот тут другое дело, это обстоятельство я бы сразу отметил, как нетипичное. Второй интересный момент — похоже на то, что облик голого меня как-то деморализовал противника, иначе зачем бы он начал причиндалами меряться?
В любом случае, пора задуматься об одежде в сновидении. А еще лучше — о броне. Надо срочно навыдумывать себе «идею» какой-нибудь кольчуги. Ну, или попробовать перетащить в сновидение, или извлечь сновидении из инвентаря, броню из кожи дракона. Хотя в ней бы я выглядел еще чудесатее, голым по пояс, но только снизу, не «топлесс», а «боттомлесс»…
Сейчас же я абсолютно раздетый стоял посреди оранжево-красной пустыни где-то в горах, в кратере, или в ущелье. Солнце приближалось к зениту, и я чувствовал, как оно начинает припекать все сильнее и сильнее. Вещей со мной тоже не оказалось, но в этот раз я ничуть не расстроился их отсутствию. Казалось бы, очутился неведомо где, голый, без обуви, без одежды, без оружия, без еды и воды — в пору запаниковать. Ан нет, для обладателя инвентаря это вообще не проблема. Все-таки инвентарь — это точно чит. Не «забанили» бы местные админы… Хм, «админ», есть в этом слове что-то адское… Может тот демон был из местной администрации?
За девять дней, ожидая вызова от русалок, я приловчился им пользоваться, теперь все основные предметы хранились в нем, как и запас еды с водой. Так что сейчас со мной были все золотые предметы, рогатина, лук, стрелы, нож, пара шестов, набор для разового разведения костра, котелок и прочая утварь. За этот период я примерно успел определиться с тем сколько предметов можно переносить в нем комфортно, не испытывая дополнительной усталости, голода или урона здоровью. Составил на основании этих экспериментов шкалу комфорта, которой и обозначил вес инвентаря. Шкала не имела четких делений по килограммам или литрам, она делилась на условные области:
1 — комфорт;
2 — дискомфорт;
3 — усталость;
4 — голод;
5 — повреждения.
Дальше пятой позиции я нагружал себя только раз, когда тащил максимум ингредиентов с Железного, и чуть не помер по приходу к логову.
Единственно, о чем я не подумал за эти девять дней, так это о том, что на ночь одежду и обувь лучше было бы не возле кровати бросать, а тоже укладывать в инвентарь, поэтому из одежды у меня сейчас были накидка из рогоза, лапти и капюшон от дождя с маской, которые я хранил в инвентаре за ненадобностью в быту.
Я отсканировал местность перед собой, еще раз убедившись, что это не сон и что вокруг нет ничего полезного или опасного. Затем вызвал маркер логова в интерфейсе, но он начал сбоить, дергаться и перемещаться с места на место. Так же поставил маркер на это место, обозвав его «зиккурат, явь».
В теле ощущалась какая-то неестественная легкость, бодрость, жажда экшена. Я попробовал сделать шаг вперед, но усилие, которое раньше всего лишь позволило бы мне сделать шаг, оторвало меня от земли чуть ли не на полметра и переместило вперед огромным скачком. От неожиданности я не смог удержаться на ногах при приземлении и плюхнулся на живот. Я потянул под себя ноги и сел на корточки, потом подпрыгнул с места вверх. Прыжок поднял меня метра на полтора над землей. Забавно, обычно я так прыгал только тогда, когда находился в боевом теле…
Так, первым делом мне надо было выбраться из этой впадины и осмотреться вокруг, но определиться с этим оказалось гораздо проще, чем реализовать: внезапно приобретенная сила подводила меня под монастырь, каждый шаг получался не шагом, а рывком, после которого я либо падал, либо спотыкался и опять-таки падал. К месту вспомнился один из любимых романов Эдгарда Берроуза — «Джон Картер с Марса». Его герой, попав на Марс испытывал те же сложности, что и я сейчас, вследствие
