разглядывания друг друга. Здесь и так все понятно, без лишних слов. Иногда, молчание скажет намного больше, чем слова.
Как же больно смотреть ему в глаза и понимать, что этот человек меня сломал, как и обещал когда-то. Оказалось, что для этого и не нужно было особо напрягаться.
– Я могу войти? – нерешительно спрашиваю.
– Да, конечно.
Ян отступает в сторону и открывает дверь пошире, позволяя мне войти в квартиру, что я и незамедлительно делаю. Парень закрывает дверь и куда-то идет. Я следую за ним.
В глаза сразу же бросается эта идеальная чистота, которую я уж точно не ожидала здесь увидеть.
Мы оказываемся на кухне, и я сразу же замечаю на столе пустую бутылку из-под коньяка. Непроизвольно морщусь.
– Может кофе?
Молча кивая, продолжаю осматривать кухню. Здесь очень даже чисто. Сказать, что я удивлена – не сказать ничего.
– Неплохо устроился, – ухмыляюсь.
В ответ, Ян лишь пожимает плечами.
– Ты сегодня выглядишь очень мило. Как ангел прям.
Не понимая, о чем он говорит, осматриваю себя. Ангел? Серьезно? Я просто в белом костюме, и плюс ко всему мои белые волосы.
– Я даже не заметила, что во всем белом.
В полной тишине, Сотников ставит на стол кружки и садится напротив меня. Мы снова не говорим ничего друг другу.
– Лер, зачем ты здесь?
Мое сердце замирает, и уже в который раз появляются слезы, но я не даю им пролиться наружу.
– У тебя есть муж, сын, которые, я уверен, любят тебя. У тебя есть семья, и ты счастлива.
– А с чего ты взял, что я счастлива?
На лице Яна, мелькает недоумение.
– Так или иначе, зачем ворошить прошлое?
Этот вопрос я задавала себе не раз, но вот ответ, почему-то приходит именно сейчас.
– Потому, что я живу прошлым, – с горечью признаюсь. – Я думала, что забыла, но это не так. Когда ты пришел, я это поняла. Поняла, что ни черта не забыла.
Молча, Сотников поднимается со стула и подходит к окну, будто надеясь там что-то увидеть. Мне хочется присоединиться, но я продолжаю сидеть, даже не решаясь открыть глаза.
– Лер, я понимаю все. Понимаю, что уже поздно делать это, но я действительно хочу извиниться перед тобой за все. Я знаю, что уже ничего нельзя изменить.
Ян достает из кармана пачку сигарет и закуривает одну.
– Сидя за решеткой, я наконец-таки понял, что потерял. Понял, что мне уже вас не вернуть. Даже не знаю, как себя назвать. Сам того не понимая, я лишился самого ценного в этой чертовой жизни.
По телу бегут мурашки. Вопрос, который мучил меня еще с девятого класса, рвется наружу.
– За что? Почему все это, ты делал именно со мной?
Сейчас я узнаю правду.
– Я и сам, не могу понять это. У меня была на тебя дикая обида, но вот почему я тебя ударил, я до сих пор понять не в силах. Мне было больно смотреть на тебя и понимать, что ты не моя.
– Но я ведь тогда призналась тебе в любви.
– Я уже не верил тебе.
Боль разъедает все внутри.
– Избивая тебя, мне не становилось легче. Нет объяснения тому, почему я это делал. Унижая тебя, я пытался поверить, что ты действительно такая ужасная, как я говорил, тем самым убивая свою любовь. Но от того, лишь сильнее влюблялся в тебя.
Вытираю глаза и открываю их, наблюдая, как Ян выпускает дым в открытое окно.
– Помнишь, когда я разбил тебе голову и нос?
– Такое не забудешь.
– Тогда я говорил правду. Я был готов все изменить. Даже был готов обратиться к психологу, если бы это помогло. Мне хотелось быть с тобой. Никогда прежде, я не просил второго шанса. Никогда. Но тогда я это сделал, а ты мне не поверила.
Он сейчас серьезно?
– Ты любил меня? – ошарашено спрашиваю.
Выбросив окурок, парень закуривает вторую сигарету, будто не в силах остановиться. Я не отрываю от него взгляда.
– Как бы это глупо не звучало, но – да.
Внутри все замирает.
– Я до сих пор все помню. Такое чувство, будто все происходило вчера. Каждую ночь мне это снится, отчего я просыпаюсь в холодном поту.
Меня передергивает от его слов. Такое ощущение, что он рассказывает не о себе, а обо мне.
– Я бы все отдал, лишь бы всего того не случилось. Я буду всю жизнь жалеть о своих поступках.
Выпустив дым, Сотников поворачивается ко мне.
– Почему ты тогда не написала заявление, когда я тебя… изнасиловал?
– Я не могла, – качаю головой. – Ты был мне слишком дорог. Уж слишком сильно я тебя любила. Да и сейчас бы вряд ли смогла это сделать.
Ухмыльнувшись, Ян снова отворачивается от меня.
– Мы ведь жили несколько недель нормально, что произошло потом? – снова вопрос, который не дает мне покоя.
– Почти все время я был под алкоголем, и все было как в тумане. А что мне еще нужно было в восемнадцать лет? Гормоны ударили в голову, и я начал тебе изменять.
Зачем он говорит это? Слишком больно от его слов.
– Ты ведь знала, что я тебе изменяю, но продолжала быть со мной. Продолжала терпеть все мои выходки. Меня раздражало такое твое терпение. Мне хотелось доказать тебе, что ты не такая сильная, как кажется, и, что ты не все сможешь выдержать. Я хотел тебя сломать.
Это уже не просто слезы, это истерика, которой так давно у меня не было. Закрыв рот рукой, пытаюсь не всхлипывать, но это у меня плохо получается.
– И у меня получилось сломать твое терпение. Тогда, я даже гордился этим, но это было недолго. Потом отец сделал то, обещал – подставил меня и посадил на 5 лет. В восемнадцать лет тюрьма – это было концом для меня, как я тогда думал.
Будто бы понимая Сотникова, киваю головой.
– Почему-то только за решеткой мне удалось понять, что единственный человек, который мне дорог – ты. Кое-как я узнал у родителей, что ты родила мальчика.
Воспоминания больно режут по сердцу, заставляя пережить всю боль снова.
– Конечно я идиот, но все же в глубине души надеялся, что когда выйду, буду воспитывать ребенка. Когда я увидел Мишу, внутри у меня что-то сломалось. Я понимал, что это мой сын, но я даже не умею права к нему прикоснуться.
Я не отрываю взгляда от Сотникова, и когда он вытирает свои глаза, сразу же понимаю в чем дело.
Никогда не могла бы подумать, что Ян умеет плакать. Возможно,
