тысячи долларов. А я должна просить у него двенадцать долларов на парикмахера. — Она запустила руки в свои красивые волнистые волосы. — Она все еще хороша?
— Недурна. — Я собрался с духом, чтобы сделать и ей комплимент. — По правде говоря, она очень похожа на вас.
— И всегда так. Женщины, вокруг которых он увивается, всегда похожи на меня. Но от этого мне не легче, они всегда моложе. — Голос ее взвился словно хлыст, готовый опуститься ей же на спину. Но она ударила им Флайшера: — Грязная свинья! Тратит наши кровные денежки! А потом приходит домой и рассказывает, будто вложил их в нечто, что обеспечит нас на всю жизнь.
— Он объяснил, каким образом?
— Вам лучше знать. Вы же его закадычный друг, да?
Она удалилась из комнаты. Домашние туфли ее скользили по полу, тело кренилось вперед, будто ее необратимо несло куда-то по наклонной плоскости — в вечный ад покинутых женщин. На кухне что-то разбилось. Глянув в открытую дверь, я увидал, что она бьет в раковине посуду.
Вмешиваться я не стал. Это была ее посуда. Вернувшись в гостиную, я взял со столика фотографию Лорел и вышел из дома.
На соседнем крыльце стоял, прислушиваясь, седой мужчина в махровом халате. Увидев меня, он повернулся и ушел в дом. Пока он еще не закрыл дверь, я услышал, как он сказал:
— Джек Флайшер вернулся.
ГЛАВА 13
Одноэтажный дом Генри Лэнгстона находился в более новой части предместья к северу от города. Свет горел в доме и снаружи. Двери примкнувшего к дому гаража были открыты, но машины в гараже не было, только стоял у стены трехколесный детский велосипед.
Из дома вышла молодая женщина в пальто с меховым воротником. У нее были живые глаза и изящный овал лица. Не дойдя до меня, она замерла на месте, готовая испугаться.
— Я могу видеть мистера Лэнгстона? — спросил я ее.
— Зачем? Что-нибудь случилось?
— Нет, нет, ничего.
— Но ведь уже очень поздно.
— Прошу прощения. Я пытался найти его раньше. Он дома?
Она посмотрела через плечо на открытую входную дверь. Мое появление ее встревожило.
Я попытался улыбнуться полуночной улыбкой.
— Не расстраивайтесь. К вам это не имеет ни малейшего отношения. Просто мне необходимо задать ему несколько вопросов относительно одного из его бывших учеников.
— Я уверена, сегодня вечером он не захочет говорить с вами.
— А я уверен в обратном. Передайте ему, что речь идет о Дэйви Спеннере.
— Опять о нем. — Она вскинула голову, словно речь шла о сопернике, затем прикусила губу. — Дэйви попал в новую беду или все еще не выбрался из старой?
— Я предпочел бы обсуждать это с вашим мужем. Вы, по-видимому, миссис Лэнгстон?
— Да. И я замерзла, устала и собралась спать. У нас был чудесный вечер с друзьями, а вот теперь вы все испортили.
— Мне очень жаль.
— Если вам так жаль, что же вы не уходите?
Она вошла в дом и захлопнула дверь с точно рассчитанной силой — от шести до семи баллов по шкале Рихтера. Я остался стоять где стоял — на выложенной плитками дорожке. Миссис Лэнгстон осторожно приоткрыла дверь, как иной заново открывает судебное дело.
— Извините, пожалуйста. Я понимаю, у вас что-то важное, иначе вы бы сюда не приехали. Вы из полиции?
— Я частный детектив. Моя фамилия Арчер.
— Генри вот-вот вернется. Он повез домой приходящую няню. Входите, ночь промозглая.
Она отступила в гостиную. Я последовал за ней. Комната была забита мебелью и книгами. Главным в гости; ной был небольшой рояль с закрытой крышкой.
Миссис Лэнгстон встала возле него, словно взволнованная перед концертом певица.
— Я приготовлю вам кофе.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. И прошу вас, ничего не бойтесь.
— Это не из-за вас. Я боюсь Дэйви Спеннера.
— Вы испугались прежде, чем я успел назвать это имя.
— Разве? В самом деле, вы правы. Вы так странно на меня посмотрели, словно мне суждено умереть.
Я не стал говорить ей, что когда-нибудь это действительно случится. Она сбросила пальто. Стало ясно, что она где-то на шестом месяце беременности.
— Если не возражаете, я пойду лягу. И пожалуйста, не держите Генри всю ночь.
— Постараюсь. Спокойной ночи.
Она помахала мне пальчиками и ушла, оставив в комнате ощущение страха. Услышав на подъездной дорожке шум машины, я вышел на улицу.
Лэнгстон вылез из машины, оставив ее перед гаражом с зажженными фарами и невыключенным мотором. В воздухе веяло тревогой, это отражалось и на его лице. Он был рослый, некрасивый, светловолосый молодой человек с выразительными глазами.
— С Кейт все в порядке?
— Ваша жена прекрасно себя чувствует. Она впустила меня в дом и ушла спать. — Я представился ему. — Сегодня вечером в городе был Дэйви Спеннер.
Взгляд Лэнгстона ушел куда-то в сторону, словно я тронул невидимую антенну. Он вернулся к своей машине, выключил мотор и фары.
— Давайте поговорим в машине, ладно? Я-не хочу ее беспокоить.
Мы расположились на переднем сиденье и осторожно закрыли дверцы.
— А вы сегодня вечером случайно не видели Дэйви?
Он ответил не сразу.
— Видел. Накоротке.
— Где?
— Он приходил сюда.
— Примерно в какое время?
— В восемь. Кейт как раз поехала за Илейн. Это старшеклассница, которая остается присматривать за нашим сыном, когда мы уходим. Хорошо, что Кейт не было дома. И вернулась она, к счастью, после его ухода. Дэйви действует Кейт на нервы, понимаете?
— Не только ей.
— Он опять бился головой об стену? — скосил на меня глаза Лэнгстон.
— Вы это так называете?
— Дэйви — саморазрушитель.
— Я-то волнуюсь не за него. С ним была девушка по имени Сэнди?
— Была. Из-за нее в первую очередь он ко мне и приехал. Он просил, чтобы я, то есть мы с Кейт, присмотрели за ней, пока его не будет. Он сказал, что они собираются пожениться, но сначала он должен покончить с одним делом. На это ему потребуется день или два.
— Он объяснил, какое дело?
— Нет. Но, как я понял, малоприятное. Он- сказал, что было бы очень хорошо, если бы СэиД» пожила у нас, пока он не покончит со всем.
— Почему именно у вас?
— Я и сам себя все время спрашиваю об этом, — ответил он, криво усмехнувшись. — Почему именно у меня? Ответ простой: я сам напросился. Я принимал слишком большое участие в его делах несколько лет назад. А когда вникаешь всей душой, отвыкнуть нелегко, сами знаете. Тогда это чуть не разрушило мою семейную жизнь. Больше такое не повторится. Поэтому я отказал Дэйви. Он очень
