Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
Я уже сидела на скамье. Голова удобно двигалась вверх-вниз. Подборок упирался в ключицы и снова вздергивался. Взгляд то упирался в оглоблю, то взлетал в облака. Аж до тошноты. Но постепенно отупение рассосалось. Я перестала кивать и заметила, что выползок не умнее меня. Пока я боролась с тошнотой, он нагреб до верху иголок во все пустые мешки. Как рез теперь уложил в шарабан последний. Тяпки-совки аккуратно прибрал в корзину. Неймется ему отблагодарить меня, пусть и без денег. Смешно, аж икаю: совестливый выползок Яков работал за меня, а бессовестный налетчик Яков задаром накормил. И оба грузили мешки. Может, все дело в шарабане? Он – заколдованный! Хорошее объяснение, в должной мере идиотическое… Все, икота прошла, я успокоилась. Лысый Яков стал совсем похож на человека. Суетится по людски, дельно и проворно. Проверил удила у Снежка. Забрался в шарабан, помял вожжи.
– Как природу ни обманывай, она возьмет свое, и с лихвой. Думаю, самое большее час нам ехать посуху, – Яков поглядел на солнышко так прямо, что я захотела посоветовать ему беречь глаза. – Тебя дома не хватятся? По рукам судя, ты городская. По манере речи, еще и образованная. Но тяпки, мешки… конь. Сплошные нестыковки.
– Дома? Ха, меня уже три года как нигде не хватятся. – Отчего-то жаловаться лысому чужаку оказалось легко! Утреннему Якову не сказала бы ни за что, а этому пожалуйста, и даже с продолжением: – Да они от радости спляшут, если я сгину! Живы-живехоньки, не хмурься. Только я не родня, я – помеха. Дочь первой жены. Она убежала из дома и бросила меня совсем крохой. А вторая жена отчима… В общем, если коротко, меня отправили подалее, аж за пять сотен верст. Мамин дом продали, соседям сказали, что деньги пойдут мне на учебу. Но как я доучивалась, на что живу – вот разве ты спросишь. Ха, я человечий выползок, сзади нора, впереди неизвестность. Моя жизнь – сплошной страх. Я боюсь перемен. Все больше боюсь, потому что поняла, мир изменчив. А раньше думала, он надежный. Яков, очень страшно лезть в неведомый мир? Ну, через нору.
– Трудно. Когда делаешь что-то непосильное, на страх не тратишься. Но охота и те, кто её устроил… они страшные. Тебе лучше не знать о них. Итак, скоро дождь. Если продержимся час, след будет смыт, худшего не случится для нас обоих. Куда б податься? Мало сведений, ошибки неизбежны. Совсем не могу понять, отчего ищут так бестолково? Ты видела незнакомых людей? Заставы, конных с собаками, хотя бы чужаков, слоняющихся без дела?
– Нет. Но местный городовой знает про охоту. А стая птиц была у путей, над нижним лесом по ту сторону от села.
– Получается, они начали, как обычно, от большой воды, то есть на этой местности – от низинных заливных лугов, – забормотал Яков, прикрыв глаза. – И не продвинулись вверх. Ищут в лесу, смещаются к болотам? Хм… странно. Что-то сильное сбило настройку. Мне известны три возможные причины. Две не проверить, а третья, – Яков повернул голову и остро глянул на меня. – Ты уже видела выползка прежде.
– Да. Давно.
– Его убили? Не отвечай, и так понятно. Тебе стало холодно, да? И сегодня было похожее ощущение. – Яков промассировал затылок, продолжая глядеть на меня. И как! Словно я – невидаль похлеще выползка. – Юна, прими совет и не спрашивай, в чем его смысл. Не жалуйся при посторонних, что тебе холодно в жару. Никому не рассказывай, что однажды при тебе убили выползка. Не имей дел с живками, никогда. Холод, жалобы на прошлое, живки: любое их этих обстоятельств может дать кое-кому достаточно оснований для подозрений. Не скажу, в чем. Лучше тебе не знать.
Я молча кивнула. Сегодня Яковы грузят мешки и учат жизни. А я нахожу для их поведения нелепые объяснения. Думать о сложном я не готова. Иначе вцеплюсь в выползка и возьмусь у него спрашивать про инакость, тени и плохие дни. Он ведь знает! Точно знает… Но намекает, что мне самой безопаснее не знать.
– От верхних лугов и до самого села сплошное поле, – сообщила я, чтобы не молчать, и повела рукой, показывая. – Ниже огороды, там много пугал, можно разжиться шляпой и штанами, если дождаться ночи. Еще ниже в зеленях конюшни военных, кое-кто уже прибыл. Неразбериха сплошная, и так будет недели две. Хотя и среди лета их грабить без толку, сами во хмелю от одежки избавляются и лезут охолонуть в лебединые пруды. Возле нижних прудов наемные прачки каждый день заняты стиркой, и им велено на ночь кое-что из вещей оставлять. Ну – для пьяных… Во-он там склады, охрана и совсем нет посторонних. О! Могу сказать, куда тебе нельзя. Имение Дюбо, – я внятно указала направление, хоть это могу. – Сплошной порядок, соглядатаи на каждом шагу. Туда тоже нельзя: Мергель в засаде. У него нюх на чужаков лучше, чем у собак… Да уж, мне сегодня везет на попутчиков. Мог бы тюкнуть по затылку и забрать шарабан насовсем.
– Идея с военными недурна, – Яков шевельнул вожжами. – И ехать полем удобно, все просматривается. Вот только дождь. Промокнешь.
– Ну и ладно.
Яков натянул вожжи, спрыгнул и метнулся к опушке. Он двигался быстро и гибко. От прежнего изможденного существа отличался все заметнее с каждым мгновением. Кожа, и та стала иной: не синюшная, просто бледноватая. Сгинул в мелколесье… только по волнению веток и можно отследить. Возвращается. Лапника набрал такую охапку, что самого не видать. Снова метнулся, вернулся еще быстрее.
– Зонтик, – заверил он, сгрузив колючие ветки и палки орешника. – Хотя скорее шалаш. Все, поехали. Ласточки давно прилетели?
– Сегодня. То есть сегодня я рассмотрела и услышала. Я ненадежный свидетель. И зрение так себе, и вообще мало замечаю то, что очевидно иным.
– Грозы уже были по весне?
– Нет.
– Опасно ехать через поле, зная, что скоро гроза. Не сомневаюсь, именно гроза!
– Там лощинка, – я неловко махнула, рассекая поле пополам. – Думаю, никто умный искать в ней не станет. Они знают про грозу?
– Еще бы. Отдай обещанные пять рублей. – Он выхватил кошелек жадно, сразу привязал к верёвке-поясу и уточнил вроде бы нехотя: – Не жди, что верну с добавочкой. Лучше нам не встречаться впредь. Тебе же спокойнее.
И замолчал. Кажется, он как раз теперь полностью прижился в мире и осознал, что болтать со мной неполезно. Ну и пусть. С лысым Яковом молчалось легко. Мы сидели на скамейке рядом, но оставались такими же далекими, как звезды в небе. Совсем никаких обязательств. Если б пообещал вернуть пять рублей, дело другое. Если б принялся корчить деревенщину, дурашливо благодарить или рассказывать о себе, о выползках вообще… Я вздохнула протяжно. Утренний Яков, похоже, зацепил меня. Не обидел, а именно оцарапал. Не просто так я надела его имя на чужака.
– Совесть можно продать, но нельзя купить, – я вдруг решила опробовать на лысом Якове свои недавние умствования.
– Ну не за пять же рублей, – он покосился на меня с подозрением.
– Я в общем. Вспомнила, что утром уже рассказывала одному Якову, как вредны деньги, ставшие высшей ценностью мира.
– Что, утром у тебя было десять рублей? – Выползок нахмурился. – Пятнадцать?
– Утром обошлось. Он даже накормил меня. Просто так.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
