Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Даже уйдя на пенсию по инвалидности, пес продолжал работать: отгонял от курятника ежей, хорьков и лис, провожал детей на остановку школьного автобуса, добровольно взяв на себя обязанности няньки и охранника по совместительству. А охранять было от кого: к деревне подходили стаи одичавших собак, бросавшихся на людей.
Своего хозяина Байкал однажды спас от смерти. Как-то в Новый год Игнаха перебрал и, возвращаясь домой с сельской дискотеки из соседней деревни, чуть не заснул в сугробе. Но пес не дал ему замерзнуть, то кусал за ноги, то рычал, то лаял и заставил-таки встать и добрести до дома.
В последние дни Байкал вел себя странно. Не выпрашивал пирогов, не ходил дразнить своей свободой молодых собак, сидящих на цепи, не ласкался к хозяевам. Видно, чувствовал скорый конец, готовился.
Игнаха по-прежнему вертел в руках сотовый и старался не думать о том, как придется завтра долбить в мерзлозёме для друга могилу. Вместо этого Игнат вспоминал разного зверя, которого взял из-под Байкала – лосей, кабанов, пушнину. Птицей покойник брезговал, ниже своего достоинства считал давить ее, хотя подранков, конечно, приносил, но брезгливо складывал к ногам хозяина, мол, твой недодел, сам сплоховал, вот сам и дави. Стрельба по пернатым казалась Байкалу пустой детской забавой.
Ярче и четче всех других вспоминалась Игнахе ничем не примечательная охота на вальдшнепов. Самая что ни на есть обычная, одна из многих, а врезалась в память. Он смотрел в окно, но вместо снега видел зеленые весенние поля, раскинувшиеся за нежилой деревней Васильевское. По ним весело бежала сестра Дашка, поздний ребенок в семье, с Игнахой разница аж в пятнадцать лет. Дашка тогда была подростком, щенок Байкал, если собачий возраст перевести на человеческий, – тоже. Шли втроем на вальдшнепиную тягу. Дашка росла азартной охотницей. Она в детстве много болела, и чтоб сестру закалить, стали с отцом брать ее на охоту и рыбалку, да так в этом деле натаскали, что к подростковому возрасту Дашка лихо била птицу влет, да и пушнину уже добывала, куниц и белочек.
Была она похожа на мальчишку – худая, невысокая, легкая, с серыми глазами, высокими скулами и короткой стрижкой. Повзрослев, так и осталась на вид подростком, и профессию выбрала не деревенскую – стала журналисткой. У других мужиков сестры работали продавцами, доярками, бухгалтерами, инженерами и лаборантами на молокозаводе, и только Дашка у Игнахи – журналистка и охотница.
Он отодвигал от себя необходимость думать о похоронах Байкала, разменивал эти мысли на воспоминания о сестрином детстве. Они всегда были как щит, которым можно прикрыться от любых бед. В ту охоту бежала Дашка вперед по непросохшему еще полю, налегке, с одной отцовской одностволкой за плечами, а в ногах у нее путался неуклюжий маленький Байкал. Игнаха тяжело шагал следом, никак не успевал за ними. Дашка не молчала ни минуты! Мало того, что птицы по весне орут со всех сторон, хоть уши затыкай, так еще и сестрин голос врывается в их хор:
– Игнат, а что будет, если по шмелю пулей выстрелить? А дробью?
Игнаха шмелю заранее посочувствовал, ничуть не сомневался, что, независимо от ответа и несмотря на запреты, она потом обязательно поставит эксперимент, когда взрослых не будет поблизости.
– Игнат, а как думаешь, сюда духи людей, которые в Васильевском жили, а потом умерли, приходят? А ты когда-нибудь привидения видел?
«Как бы не убежала сюда ночью, точно будет привидения ловить!» – обреченно вздыхал Игнаха, зная, что на такое дело Дашка легко найдет себе товарищей в соседней деревне.
Но вот болтовня прекратилась – любопытная и зоркая Дашка высмотрела ястреба-тетеревятника. Хищник кружил над мелиоративной канавой, в которой по весне стояла вода.
– Ондатру он ловит, – объяснил сестре Игнаха.
– Давай посмотрим, поймает или нет?
Спрятались за низкими кустами ивняка, Дашка взяла Байкала на руки, и бойкий щенок послушно и привычно затих на коленях хозяйки. Ястреб долго парил над канавой, а потом стал плавно снижаться по траектории спирали, с каждым витком сужая круги. На выходе из этого штопора птица спикировала к воде, раздался предсмертный писк ондатры, и уже через пару мгновений ястреб сидел на берегу канавы, раздирая клювом добычу.
– Вот дает! Молодец! – Дашка выпустила Байкала, и щенок с быстротой молнии рванул к месту только что разыгравшейся драмы. Он с высоким, немного писклявым лаем бросился на хищника, но птица вовсе не собиралась без боя отдавать свой обед и угрожающе захлопала крыльями. Ястреб готов был задать Байкалу хорошую трепку, но Дашка тут же побежала на выручку к щенку, и перед человеческим детенышем пернатому охотнику пришлось ретироваться. Обед, которого хищник так долго добивался, достался двум желторотым юнцам.
– Мелковата ондантра, – недовольно заметила Дашка, а вот Байкал не побрезговал чужой добычей – уплел растерзанную тушку в два счета.
Тяга в тот раз удалась на славу – стреляли, как в тире. Дашка добыла двух вальдшнепов, Игнаха свою добычу не помнил, но сколько-то птичек тоже подстрелил. Развели костер, приготовили чай с молодыми листочками смородины. Игнахе казалось, что он и сейчас все еще чувствует ароматы этого напитка – пьянящий свежий запах, разом заполнивший собой весь лес. Он знал, что и в последний свой день ярче всего будет вспоминать не окровавленные туши лосей и кабанов, не только что добытых медведей, остывающих меховой горой у его ног, а именно эту мирную и веселую охоту, смеющуюся Дашку и толстяка Байкала, из любопытства отнявшего у ястреба ондатру.
Игнаха вздрогнул, словно очнулся ото сна. В доме стояла поминальная тишина, даже дети сегодня не шалили, не смеялись… И вновь вместо зеленых полей он увидел за окном сугробы, среди которых по-стариковски медленно, приволакивая лапу, плелся… Байкал. Из соседней комнаты вбежала мать. Она смеялась:
– Игнат, ты посмотри за окно, покойник-то наш ожил! Осмотрелась я, видно! Это спал он так, будто дохлый!
– И точно живой! – Игнат с облегчением сунул матери нагревшийся в его руках телефон.
– Мама, Дашке звони, расскажи, как мы Байкала-то хоронили, пусть похохочет.
Он схватил со стола кусок пирога и, как был, без фуфайки и в одних тапках выбежал из дома.
– Байкал, Байкал! – звал Игнат и бежал за собакой вдоль деревни.
Но кричать было совершенно бесполезно, от старости Байкал давно оглох. Пес медленно хромал прочь по узкой тропке, вьющейся меж сугробов и уводящей далеко-далеко, в самое сердце бесконечных зеленых полей. Умом Игнаха, конечно, понимал: не догнать! – но все-таки бежал следом, черпая шлепанцами колючий морозный снег.
Мазега
Дашка точно решила побывать в гостях у Мазеги. Еще совсем недавно она даже не подозревала, что под землёй Паутинки скрывается целое Колодезное царство.
Дашке почти исполнилось шесть лет, и она знала поименно всех своих соседей по деревне. В каждой из двенадцати изб жила-была бабушка, а у трёх бабушек даже были и дедушки. Еще в деревне водились овцы, свинки, корова Звездка (ее держали Дашкины родители), собаки Умка, Пальма, Каштанка и Травка и много кошек – Мусек, Мурок, Васек и Барсиков.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
