Их только что выгнали из подъезда. Руслик уже спустился, а Рома еще продолжал материться, шумно спускаясь по ступеням. Они прошли по Победе, стреляя сигареты. Получили одну «Приму» и выкурили ее без удовольствия в арке, прячась от ветра. Вернулись во двор и встретили Влада. У того было немного денег, но на бутылку не хватало. Зашли за Лешкой, но открыла пьяная мать и сказала, что его нет дома.
Решили еще раз пройтись по улице в поисках сигарет. Прохожих было мало. Шатаясь от дома до края дороги, перед ними петлял пьяный. Он принялся петь про мороз. Влад подхватил, они посмеялись. Мужик хотел обернуться и упал. Они остановились посмотреть, как он поднимется. Пьяный бормоча встал и свернул во дворы. Они пошли за ним. Мужик стоял, прислонившись лбом к стене, хотел поссать, но провалился во тьму. Руслик подошел и сбил с него меховую шапку. Шапка прокатилась и замерла на снегу. Мужик зло замычал. Рома толкнул его, он повалился, не сопротивляясь, и лежал без движения. Влад полез в карман синтетического полушубка, пьяный внезапно схватил его за руку. Влад перепугался и закричал. Потом они били мужика ногами, пока он не затих. Руслик подхватил его шапку и надел на себя. В карманах была мелочь, но на портвейн хватило.
Ларек открыл окошечко, обдавая теплом. Бутылка быстро кончалась, а возбуждение не прошло. Они снова вышли под синий свет фонарей. Этой ночью пьяные больше не попадались.
Простая комбинация
Перед коттеджем оказалась небольшая стоянка. За редкими прутьями забора виднелся просторный участок, утыканный непонятными колоннами. Дальше был дом, чьи размеры ускользали из-за мрака вокруг.
«Это потому, что весь снег кругом убран и на окнах плотные шторы», – подумал Олег. Он был рад, что быстро нашел нужный адрес и не пришлось плутать по Красной Глинке, но в то же время беспокоился перед ответственной встречей. Он привык готовиться к разговорам, а с вечера пятницы, как в дверь позвонил Вова, обдумать не получалось вообще ничего. Сегодня заканчивается воскресенье, а как будто пролетело несколько месяцев. Олег бегал, ездил, узнавал, и все эти передвижения опьяняли, избавляя от лишних мыслей. Это было нелегко, но теперь он знал: сидеть в пыльном кабинете на заводе тяжелее. Всю жизнь Олег предполагал, выгадывал и ждал. Ему тридцать, и он достаточно умен, чтобы признаться себе: это не работает. Он выбросил сигарету, вышел из «четверки» и, сделав глубокий вдох, скользнул глазами по льду Волги.
Калитка открыта, широкая ровная тропинка из серых плит, кругом увядшая газонная трава. Загадочные колонны оказались деревьями, накрытыми брезентом. Такого Олег раньше никогда не видел. Он дошел до дома, постучался, но никто не открыл. И звонка нет. Оказалось, не заперто. Он посомневался и вошел внутрь.
Очки с мороза запотели, пришлось быстро их обтереть об рукав. Просторная прихожая выглядела как гардероб, со стойкой и вешалками вроде как в театре. Стены были оббиты деревянными панелями и не отражали неяркий свет настенных ламп. Под ногами лежал одноцветный бурый ковер с тонким ворсом. Олег обратил внимание, как на этом фоне выглядят его разношенные, заляпанные грязью ботинки, и вспомнил, что куртка у него зашита на локте, а брюки лоснятся на коленях.
Последним Олег увидел широкоплечего пожилого мужика, сидевшего на стуле у занавесок, служивших входом в зал. Олег помнил, что Вова ни с кем, кроме Страшной Вали, говорить не велел, и не знал, как поступить. Мужик тоже молчал, усиливая неловкость.
– У тебя точно денег хватит? – наконец спросил мужик, не поднимаясь со стула; голос у него был глубокий и низкий.
– Мне просто поговорить надо, – выдавил Олег.
Мужик тяжело вздохнул и поднялся со стула. Шел он медленно, вразвалку и, поравнявшись, оказался невысоким. В следующую секунду он заломал Олегу руку за спину.
– Мне поговорить, с Ва-а-ле-е-ей! – от боли в плече сам того не желая, заверещал Олег.
– Вить, отпусти, – раздался женский голос. Хватка ослабла, и Олега развернуло в обратную сторону. – Ты че здесь забыл, очкарик?
– Я по делу, – пытаясь рассмотреть девушку, начал Олег.
– Здесь все по этому делу.
– Я по другому, – не понимая, о чем речь, сказал Олег. – Я по важному, к Вале.
– Я Валя.
Олег осмотрел девушку. Лет тридцати – тридцати пяти, брюнетка в джинсовой куртке, джинсовой юбке, даже симпатичная. Она с кашлем рассмеялась.
– Сейчас узнаешь, почему я страшная, очкарик, если не скажешь.
– Извините, я могу только вам сказать.
Девушка чуть заметно кивнула, и Витя прохлопал Олега с плеч до ног.
– Пошли, очкарик. – Валя скрылась за занавеской.
– Куртку сними, – пробасил в ухо охранник.
За занавеской был зал, похожий на ресторан: низкие столики с диваном, барная стойка, была даже небольшая сцена. Из незаметных колонок играла легкая саксофонная музыка. Лестница, покрытая ковром, уходила на второй этаж. Здесь светили те же неяркие лампы. Молодая рыжая девушка в одной комбинации сидела на диване и, глядя в никуда, сплевывала шелуху семечек себе в ладонь. Олег замедлился, разглядывая ее.
