— Вы были в космических колониях? — спросил Бентли, смочив горло ароматной и довольно-таки крепкой жидкостью. — Вы видели когда-нибудь рабочие поля? Или колонии скваттеров после прихода полицейского патруля?
— Нет, — ответила Элеонора. — Я никогда не покидала Землю. Я родилась девятнадцать лет назад в Сан-Франциско. Все телепаты родом оттуда. Во время Последней войны экспериментальные установки Ливермора были разрушены советскими ракетами. Видимо, произошло серьезное облучение немногих уцелевших жителей города. Все члены Корпуса — родственники, мы все происходим из одной семьи: Ирла и Верны Филипс. Меня с детства готовили к работе в Группе и всячески развивали дар телепатии.
Зал наполнился звуками музыки — случайными сочетаниями непредсказуемых и постоянно меняющихся тональностей. Исходили они от музыкальных роботов. Несколько пар закружились в танце. Неподалеку от Бентли и Элеоноры шел оживленный спор. Доносились обрывки фраз:
— …он объявился, выпущенный лабораторией в тот…
— …вы собираетесь надеть брюки на кошку? Это бесчеловечно…
— Достичь подобной скорости? Что вы!
— А что здесь делает Веррик? — спросил Бентли.
— Пойдемте, послушаем его, — предложила Элеонора.
Они подошли к группе людей, обступивших Веррика и Мура.
— Мы сами создаем себе проблемы, — гремел могучий бас Веррика. — Они не более реальны, чем проблемы обеспечения продовольствием или те, что связаны с излишком рабочей силы.
— Почему?
— Наша система целиком искусственная. Игра в Минимакс была создана двумя математиками в ходе второй мировой войны.
— Открыта, а не создана, — уточнил Мур. — Они обнаружили, что социальные ситуации подобны играм вроде покера. Система, используемая в нем, оказалась годной и в реальной жизни: в деловых отношениях и на войне.
— Мне неясны различия между случайной игрой и стратегической, — сказала Лора Дэвис.
— Разница огромна, — раздраженно ответил Мур. — В случайной игре не пытаются специально обмануть соперника, в покере же, наоборот, почти все игроки блефуют, употребляя ничего не значащие жесты, ложные объяснения, чтобы обмануть других и не дать им проникнуть в свои истинные замыслы. В результате удается заставить противника делать глупости.
— Например, я говорю, что у меня хорошие карты, хотя на деле это не так?
Мур, не отвечая на вопрос Лоры, обратился к Веррику:
— Итак, вы отрицаете, что общество развивается как стратегическая игра? Минимакс — гениальная теория. Она дала нам рациональный, научный метод для выявления той или иной стратегии и для преобразования стратегической игры в случайную игру, к которой применимы статистические методы точных наук.
— Так, так, — саркастически осклабился Веррик, — эта проклятая система без всякого основания выбрасывает человека наружу, а вместо него возвеличивает осла, дурака, сумасшедшего, выбранного случайно, даже без учета его класса и способностей.
— Разумеется! — воскликнул Мур. — Наша система базируется на Минимаксе. Она заставляет всех нас играть в Минимакс, и поэтому каждый в любой момент может потерпеть фиаско. Мы должны отказаться от мошенничества и действовать абсолютно разумно.
— Нет ничего разумного в непредсказуемых скачках! — прогремел Веррик. — Не может быть разумным механизм, подчиняющийся воле случая!
— Случайный фактор — следствие рациональных аргументов. Нельзя противопоставлять стратегию непредсказуемым скачкам. Нам остается только принять случайный метод: статистический анализ событий и понимание того, что, если мы действуем случайным образом, наш соперник никогда не раскроет наши планы, поскольку мы сами не знаем, что станем делать.
— В результате все мы стали суеверными кретинами, — прервал его Веррик. — Пытаемся трактовать знаки и предзнаменования: полеты белых ворон и рождение мутанта — теленка с двумя головами. Мы так зависим от воли случая, что утратили чувство реальности. Мы не можем составить никакого плана, мы живем без будущего.
— Никакой план не возможен при существовании телепатов. Они моментально раскроют всю вашу стратегию, как только вы начнете играть.
Веррик мотнул головой:
— Я не ношу амулетов. Меня не защищают ни лепестки роз, ни помет леопарда, ни слюнные выделения совы. Я веду ловкую игру, а не случайную. При ближайшем рассмотрении у меня можно и не обнаружить какой-либо стратегии. Я никогда не доверюсь теоретическим абстракциям. Я предпочитаю действовать эмпирически, я сделаю то, что требует каждая конкретная ситуация. Ловкость и ум — вот, что необходимо. И они у меня есть.
— Ловкость — функция случая. Иными словами, это интуитивный выбор того, что в ситуации, определенной случаем, является наиболее предпочтительным. В своей жизни вы уже многое познали, поэтому вам по силам многое распознавать заранее…
— А Пеллиг? Это — стратегия, или я ошибаюсь?
— Стратегия предусматривает обман. Что касается Пеллига, то им никто никогда не будет обманут.
— Абсурд! — крикнул Веррик. — Вы уверяли нас, что Группа ничего не узнает.
— Это была ваша идея, — возразил Мур. — Я повторю то, что не раз говорил: они узнают все, а вот сделать ничего не смогут. Если бы это касалось только меня, я бы не медля выступил бы по телевидению и объявил это.
— О, на это дурости у вас хватит!
— Пеллиг непобедим! — крикнул Мур, взбешенный тем, что Веррик оскорбил его на виду у всех. — Мы сочетаем основные идеи Минимакса. Избрав стратегию в качестве отправного пункта, я сделал…
— Прекратите! — скомандовал Веррик. — Вы чересчур разговорчивы.
Наклонив голову, Веррик стремительно пошел через зал.
— Всякая неопределенность, — на ходу продолжая спор, говорил он, — должна исчезнуть. Пока этот дамоклов меч висит над нами, невозможно ничего предвидеть, нельзя осуществить ни одного проекта.
— Именно для этого неопределенность и существует! — крикнул ему вслед Мур.
— Ну так дайте мечу упасть. Избавьте нас от него!
— Нельзя включать и выключать Минимакс по желанию. Это закон.
Бентли подошел к Муру:
— Вы верите в законы природы? — спросил он. — Вы из класса восемь-восемь?
— Какого черта вы лезете в наш разговор?
Веррик обернулся:
— Это Тед Бентли, как и вы, он принадлежит классу восемь-восемь. Он теперь служит у нас.
Мур побледнел.
— Класс восемь-восемь? У нас нет нужды в дополнительных специалистах этого класса.
Он вцепился взглядом в Бентли.
— Вас, по-моему, только что выгнали с Птицы Лиры? Вы — отрезанный ломоть!
