Книга Моя строгая Госпожа - Эрик Романидис

Как и все остальные гости Острова, высокий силач не был загадкой для Цариц. Они досконально изучали подробное досье каждого прибывшего и знали о них больше, чем ЦРУ и Интерпол. Новым претендентом на лавровый венок был тридцатилетний швед Густав Мартинсен, отошедший от дел чемпион ММА, который теперь стал не менее видной фигурой среди тех, кто был в Теме на самом высоком уровне. Он не знал поражений на ринге, был хорош собой и потому сулил Царицам отличное развлечение. Галатея продолжила все тем же насмешливым тоном:

– Да, ты! Или благородный ярл боится разделить участь турецкого султана? Неужели тебя так напугали мои игривые греческие козочки?

Мартинсен немедленно прекратил смеяться, грубым жестом отогнал рабынь и встал во весь рост, мгновенно возвысившись над трибуной. На его лице, суровом и невозмутимом, словно выточенная холодным северным ветром скала, не дрогнул ни один мускул, но все же Галатея разглядела, как блеснули его холодные глаза, и увидела в них затаенную гордость, похоть и гнев. Как раз то, что было нужно Царицам.

Швед, нарочито без спешки, повел мускулистыми плечами, сбрасывая на камни рубашку цвета слоновой кости, и одним стремительным движением перемахнул через бортик и оказался на каменных ступенях. Он медленно спустился на арену, не сводя глаз с Цариц и ощупывая их взглядом через одежду в предчувствии награды.

– Не хотелось бить этих трех голых шлюшек. Но если Царицы просят, я готов поразмяться, чтобы доставить им удовольствие.

Боец усмехнулся и подмигнул одной из тело-хранительниц, которые снова стояли неподвижно с непроницаемыми лицами.

– Готовьтесь, шлюшки.

Мартинсен пригнулся в борцовской стойке и принялся кружить вокруг девушек, постепенно приближаясь на дистанцию атаки, словно ягуар, готовящийся вырвать антилопу из стада. Он уже видел по опыту болтливого турка, что стоит выбить одну бестию, как и другие сразу становятся беспомощны. Нечего было ждать, нужно было действовать быстро и напористо, как он всегда делал в спортивных поединках. Не издав ни звука, швед бросился вперед, целясь плечом в упругие стройные бедра одной из телохранительниц.

Он атаковал неожиданно, и большинство противников неизбежно оказались бы смяты его натиском, но гречанки отреагировали со скоростью кошек. Одна из них за долю секунды повернулась и встретила его белокурую голову встречным коротким ударом колена. И тут же вторая подцепила его ногу, заставив полететь на песок, где через долю секунды на его спину обрушился локоть третьей. Мартинсен, оглушенный неожиданной контратакой, попытался вырваться из болевого захвата, в который пытались скрутить его девушки, дернулся раз, два, но получил резкий тычок в солнечное сплетение и снова оказался на песке, прижатый лицом вниз, а три телохранительницы сидели на нем сверху, словно обнаженные первобытные охотницы на убитом тигре. Взгляды девушек обратились в ложу Цариц.

Галатея одобрительно кивнула своим стражницам. Но после этого ее лицо приняло недовольное выражение, впрочем, от этого царица стала только очаровательней. Она отдала короткий приказ одному из охранников, и тот, почтительно склонившись, передал хозяйке какой-то предмет. Галатея снова обернулась к девушкам, которые продолжали удерживать слабо сопротивляющегося шведа.

– Мы разочарованы. Он не показал совершенно ничего интересного. Боюсь, лавровый венок он не заслужил. Но…

Она лукаво улыбнулась и бросила на песок арены предмет, который держала за спиной. Прямо перед запрокинутым лицом скандинавского борца увесисто шлепнулся обсидианово-черный страпон со стальными клепками на кожаных ремнях. Одна из девушек, та, что так ловко нокаутировала противника ударом колена, теперь, по велению хозяек, собиралась наказать беззащитную добычу.

С улыбкой дьяволицы она подняла брошенный Галатеей «приз» и принялась натягивать ремешки на свои мускулистые бедра и живот со слегка проступающими через нежную кожу кубиками пресса. Мартинсен, неожиданно покраснев, закричал что-то по-шведски и забился словно в припадке, напрягая изо всех сил могучие мышцы спины, так что ему почти удалось сбросить с себя своих прекрасных мучительниц, и одной из них пришлось так резко вывернуть ему руку под неестественным углом, что швед заскулил как собака и, потеряв последние силы от болевого шока, уронил голову на песок.

Так он и лежал, когда с него стащили штаны и поджарая бестия, под язвительные комментарии цариц, взялась за дело. Гости, со смешанным чувством, молча и жадно смотрели на унизительное наказание, которому подвергали плачущего и кусающего песчаный пол арены Мартинсена, и никто не отвел взгляд до самого конца.

Галатея проводила взглядом охранников, уносящих потерявшего сознание шведа прочь из амфитеатра, и повернулась к своим подругам. Те выглядели расстроенно, никто не ожидал, что забава так быстро закончится, а ночь еще только начиналась, и первая настоящая прохлада живительными волнами прилетала со стороны моря. Дамиана, надув губы, помешала вишневым черенком в кубке и протянула с досадой:

– Слишком быстро и слишком жестко, Царица. Теперь они перепугались, и никто не решится больше участвовать в нашей игре.

Галатея презрительно поморщилась.

– Слабаки. Неужели среди них нет ни одного, который желал бы нас достаточно сильно?

В этот момент весь амфитеатр у нее за спиной неожиданно зашумел в недоумении. Кто-то вышел из рядов, где сидели свободные люди, и теперь спускался по широким ступеням. Царицы, в восторге от неожиданного продолжения развлечений, немедленно бросились к бортику ложи, стараясь поскорее разглядеть смельчака.

Это был поджарый стройный брюнет с черной повязкой, скрывающей левый глаз, что придавало его облику нечто от лихих загорелых корсаров, столетия назад бороздивших здешние моря в поисках золота, крови и любви невинных красавиц. Он легко спрыгнул на арену и белозубо улыбнулся Царицам, а его единственный глаз в это время жадно оглядывал их, заглядывая в каждую нежную ямочку, словно пытаясь навсегда запечатлеть в мозгу их облик.

– Я буду драться ради Цариц, и я не разочарую прекрасных хозяек острова.

Его голос звучал спокойно и уверенно, в нем не было ни тени затаенного страха или злобы. Он пристально и с явным удовольствием оглядел прелести телохранительниц, особенно остановившись на округлой заднице одной из девушек, так что она, смутившись, переступила с ноги на ногу, неожиданно почувствовав, что этот взгляд вызывает сладкую истому где-то под узкой набедренной повязкой.

– И клянусь, это будет самый приятный бой в моей жизни! – добавил незнакомец и одним движением выскользнул из одежды, словно змея, сбрасывающая кожу, и встал перед соперницами абсолютно обнаженным. Царицы разом подались вперед, с интересом осматривая его тело. Незнакомец был жилистым и крепким, казалось, в его теле не было и грамма жира. Кроме этого, за исключением редких чистых участков, его кожу покрывала причудливая татуировка. На ней, словно на стене базилики, расписанной безумцем, Иисус в терновом венце и распятие соседствовали с дымящимися револьверными стволами и соблазнительными девушками с рисунками Santa Muerte на лицах. Такие татуировки явно выдавали связи с мафией.