Заклинаю слезами моими,Правой рукою твоей, – что еще мне осталось, несчастной? —Ложем нашей любви, недопетой брачною песней:Если чем-нибудь я заслужила твою благодарность,Если тебе я была хоть немного мила, – то опомнись,Я умоляю тебя, и над домом гибнущим сжалься.Из-за тебя номадов царям, ливийским народам,Даже тирийцам моим ненавистна стала я; ты жеСтыд во мне угасил и мою, что до звезд возносилась,Славу сгубил. На кого обреченную смерти покинешь,Гость мой? Лишь так назову того, кто звался супругом!Если бы я от тебя хоть зачать ребенка успела,Прежде чем скроешься ты! Если б рядом со мною в чертогахМаленький бегал Эней и тебя он мог мне напомнить, —То соблазненной себе и покинутой я б не казалась.
Но когда ни одно из этих молений Энея не тронуло, и стало очевидно, что он действительно собирается ее покинуть, Дидона приходит в ярость и начинает желать ему злосчастья, бурного моря и погибели. Потом она берет ложе, где они предавались любви, собирает вещи, которые он еще не забрал (меч, который она ему подарила, одежду), приносит их на внутренний двор и там складывает костер. Поднявшись на его вершину, Дидона падает на меч Энея и погибает, зная, что он увидит ее погребальный костер со своего корабля. Далее в «Энеиде» описывается, как Эней, допущенный в подземное царство, чтобы навестить своего отца, увидел там призрак Дидоны, скитающейся по лесу наподобие блуждающего огонька. Преисполненный жалости, он молит ее о прощении и клянется ей, что не хотел ее покинуть: таково было неумолимое предписание небес. Он говорит с ней нежно, «пытаясь смягчить призрак со страстным сердцем и безумным взглядом». Однако Дидона безучастна к его словам и в конце концов убегает, не простив его и «продолжая его ненавидеть».
Семья
Жесткие правила римской жизни были установлены для предотвращения подобных драм непоколебимой страсти и безумной любви. Скованные законами и общественными условностями, римляне восхваляли моногамию, трудолюбие и аскетизм, но охотно предавались плотским утехам и проявляли невоздержанность в других тайных удовольствиях – почти так же, как много веков спустя это делали некоторые представители высшего слоя викторианской знати. Ригоризм, стоицизм и отказ от искушений были частью образа идеального отца. Родные дети называли его господином, и от него ждали, что он станет образцом строгого поведения. Как он мог противостоять искушениям? Тяжелым трудом, ибо добродетели проще восторжествовать в изнуренных членах. Матери же разрешалось время от времени быть снисходительной. Женщинам позволялось иметь чувства и иногда совершать безумные поступки.
