Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Я вижу печаль на папином лице и опускаю руки, потому что хочу, чтобы он меня любил.
– Я просто шучу, – говорю я, улыбаясь как можно шире. – Я Катерина.
И бегу в папины объятия, купаясь в его любви, и обнимаю его крепко, хоть он и думает, что я – это моя сестра.
Мне не хотелось это признавать, но засранец Джекс сказал правду. Я не была моей умершей сестрой, Катериной, и, что еще хуже, я уже не знала, кто, черт возьми, вообще такая эта Джульетта. Меня практически не существовало.
Я ела мороженое, которое нравилось Кейси, чтобы не разочаровать отца в его счастливых заблуждениях. Каждое воскресенье я была обязана надевать в церковь туфли Mary Janes – только потому, что их любила Кейси. Я терпеть не могла Mary Janes, но должна была их носить, поэтому заставила себя полюбить их. Кем я хотела стать, когда вырасту? Ох, погодите. Кем хотела быть Кейси? Ведь папочке нравилось говорить с ней об этом, а я не должна была его расстраивать.
Моя сестра, умерев, была возведена в ранг совершенства. Она никогда не грызла ногти, не устраивала истерик, не слушала плохую музыку. Она была красивой, идеальной и живой.
Этой ночью я почти не спала, поэтому сейчас бродила по дому в полудреме. Зайдя в ванную и сняв пижамные шорты и майку, я включила душ и забралась под воду. Отяжелевшие конечности едва меня слушались, я чувствовала себя абсолютно разбитой.
Жалкая и беспомощная.
Я запрокинула голову и задрожала, ощутив теплую воду на коже. На улице было жарко и влажно, и в доме сохранялась температура около 26 градусов: мне не хотелось, чтобы счета за электричество выросли, пока я живу здесь. Но даже несмотря на то, что я постоянно отирала пот со лба, сейчас мне хотелось согреться.
Я повернула кран, сделав воду горячее, и она стала даже слишком горячей, но мне было плевать. Теперь меня хотя бы не трясло от холода.
«…чтобы ты, мокрая от пота, извивалась и умоляла меня».
Я запрокинула голову, прислонившись затылком к стене душевой кабинки и закрыв глаза.
«Я хотел прикоснуться к тебе языком, ощутить, какая ты влажная».
Я прикусила нижнюю губу, почувствовав, как между ног разливается жар, а голова идет кругом.
Возможно, все дело было в температуре воды или в воспоминании о его горячем дыхании совсем рядом с моим лицом. От него пахло яблоками, грушами и дождем.
Это был запах лета. Как чье-то дыхание могло пахнуть летом?
«Когда-то я фантазировал о том, как припру тебя к дверце шкафчика в школе…»
Я опустила руку и провела ладонью по внутренней поверхности бедра, не в силах сопротивляться желанию. Нужно было отдаться ему еще в школе, но я боялась, что он разрушит мою жизнь. Боялась, что запутает меня. И что же теперь стало со мной? Я ли это? Да, мне нужно было позволить ему трахнуть меня. Трахать меня по десять раз в день, когда бы он ни захотел, потому что тогда я по крайней мере снова стала бы Джульеттой, я почувствовала бы хоть что-то.
Я положила руку между ног и стала поглаживать себя средним пальцем, подаваясь бедрами навстречу.
О господи, как приятно. Я тяжело дышала, моя рука двигалась все быстрее.
Я была благодарна матери хотя бы за одну из ее инициатив.
За эпиляцию. Я решила удалять все волоски. Мне нравился результат, и я вдруг подумала о том, нравится ли такое Джексу. Мои пальцы касались гладкой кожи, и в животе нарастало напряжение.
Погрузив пальцы глубже, я подняла другую руку и сжала грудь, представляя, что это его руки гладят меня, а язык ласкает влагалище.
Черт. «Влагалище». Я никогда не употребляла таких слов, но Ник, напротив, постоянно использовала их в речи, и отчего-то сейчас это слово не казалось некстати.
Я простонала, водя пальцами вокруг клитора и чувствуя, как он пульсирует. Я хотела Джекса и представляла его.
Он продолжал касаться меня языком, и горячая струя воды оставляла на его теле сверкающие капли. Мне хотелось слизать их все.
Но сейчас он был занят мной. Его язык коснулся бедра, поднялся к животу; он начал вставать и обхватил ртом мою грудь. Затем, взяв меня за волосы сзади, посмотрел на меня сверху вниз и прошептал мне в губы: «Я хочу, чтобы ты обвила меня ногами за талию и оседлала».
– О боже, – выкрикнула я, все быстрее и быстрее поглаживая клитор. – Да.
Все мое тело пульсировало и горело огнем, и я хотела того, о чем никогда не мечтала с Лиамом. Оставив воду включенной, я вылезла из душа и поспешила в спальню. Вода лилась с меня на ковер. Рванув на себя ящик комода, я достала вибратор и, бросившись на кровать, легла на спину.
Разведя ноги в стороны, я включила вибратор на полную мощность, и он громко зажужжал. Проводя им вокруг клитора, я тяжело дышала – в животе все свело от наслаждения.
Твою мать!
Я начала ощущать, как волны удовольствия накатывают одна за другой. Мои веки затрепетали и закрылись, я выгнула спину, лежа на кровати. Я хотела больше, мне нужно было больше.
О господи.
Прижав вибратор к входу во влагалище, я прикусила нижнюю губу. Как же было хорошо.
– О, – простонала я, ощущая, как внутри все сотрясается и сжимается.
«Я хотел замарать тебя».
– Джекс. – Мой голос дрожал, я водила вибратором у входа во влагалище, не проникая внутрь, только дразня и массируя. Мои ноги тряслись от удовольствия, которое разрасталось внутри.
– О боже! – выкрикнула я, разведя ноги еще шире.
Все тело пылало, и я хотела этого больше всего на свете. Вибрации вызывали спазмы у меня в матке.
О боже. Быстрее, быстрее, быстрее…
Я выгнула спину, продолжая водить вибратором вверх и по кругу, все жестче и жестче массируя клитор.
– О боже. Твою мать! – выкрикнула я, содрогаясь и ловя ртом воздух. Циклон, начавшийся между ног, пробуравил насквозь все мое тело. – Да!
Я кончила, задыхаясь и издавая громкие стоны. Подняв руку, взяла себя за волосы и сжала их в кулаке.
Мои руки ныли от усталости, и я медленно открыла глаза, которые до сих пор были плотно зажмурены.
Господи. Я моргала, пытаясь сфокусировать взгляд на белом потолке.
Что я сделала?
– Послушай, если в ближайшем будущем мы сможем поговорить, будет просто здорово! – произнесла Шейн голосом парня из фильма «Офисное пространство». Было утро понедельника, и она шла за мной следом по школьным коридорам.
– Зачем ты вообще здесь? – спросила я, и в моем вопросе слышалось нескрываемое раздражение. На часах было восемь. Сегодня мой первый день занятий, а у Шейн были летние каникулы и ни одной весомой причины находиться в школе.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
