Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Перед ребенком, который скоро придет в возраст отрочества, благодаря усвоению и изображению линейного, открывается во многих отношениях новый мир… Шар, который прокатился, камень, который был брошен кверху и упал, вода, которую задержали в одном месте и которая потекла по разным небольшим ровикам, – все они научили ребенка, что действие силы – в отдаленном явлении, что направление действия силы всегда имеет линейный характер. Изображение предметов посредством линии приводит ребенка скоро к пониманию и изображению направления, в котором действует сила. Вот течет ручей; говоря это, ребенок проводит черту, обозначающую направление ручья. Ребенок соединил несколько линий, которые обозначают для него дерево: «Вот еще вырастает ветка, а вот еще», и, говоря это, он проводит от дерева линии, обозначающие ветви. Очень характерно говорит затем ребенок: «А вот пролетела птичка» – и в направлении воображаемого полета тотчас же проводит свою изогнутую линию. Дайте ребенку мел или что-нибудь подобное, и скоро перед ним и вами будет стоять новое создание. Пусть также и отец сам нарисует ему в немногих штрихах человека, лошадь; и этот линейный человек, эта линейная лошадь доставят ребенку больше радости, нежели действительный человек, нежели действительная лошадь.
Как же вы, матери и окружающие ребенка, должны подойти к этому? Смотрите, будьте лишь внимательны, ребенок сам научит вас этому. Вот срисовывает для себя ребенок стол, в то время как он обходит его границы и углы, поскольку он может достигнуть их, – он как бы срисовывает предмет по самому предмету: первая и вернейшая для ребенка ступень для того, чтобы познакомиться с пределами и формами предмета. Таким же образом рисует ребенок стул, скамью и окно. Но вот ребенок идет уже дальше, вот он проводит поперечные линии по квадратным доскам, по столу, по скамье и по сиденьям стульев в смутном предчувствии, что таким образом могут быть установлены форма и отношения поверхностей. Теперь он уже рисует форму в уменьшенном виде. Посмотрите, вот он нарисовал себе на листке бумаги стол, стул и скамью и еще ряд предметов. Разве вы не видите, как он развивал себя, как образовывал для этого? Движимые предметы, которые мог обозреть его взор, клал он на гладкую поверхность – или на доску, или на скамью, или на стол и рисовал их, водя рукою вокруг границ предмета. Скоро таким образом были срисованы ножницы, коробки, а скоро листья и ветки, даже собственная рука и теневые очертания предметов. Благодаря этому многое развилось в ребенке, гораздо больше, чем возможно высказать: ясное понимание формы, возможность изображения ее отдельно от предмета, запоминание формы самой по себе, укрепление и развитие сноровки руки для свободного изображения ею.
Заботливая мать или рачительный отец, хорошая семья, совсем не умея сами ничего нарисовать, стало быть, при полном отсутствии в семье настоящего рисовальщика могут ребенка-подростка настолько подвинуть в рисовании, что он довольно точно и похоже сумеет нарисовать прямую линию, поперечную линию, даже прямоугольный предмет в перпендикулярном положении, например зеркало, окно и пр. Но будет не только хорошо, но прямо необходимо для развития и укрепления силы и способности ребенка, если матери и отцы, не вдаваясь при этом в большие мелочи, действия, поступки ребенка всегда будут связывать со словом; например: «Я рисую стол, зеркало, теперь я веду поперечную линию стола». Такой процесс увеличивает внутреннюю и внешнюю силу, умножает знание, чрезвычайно пробуждает рассудок и размышление, предостерегающее от столь многих пороков, что у человека не может развиться рано естественным путем, ибо слово и рисунок, так как в отдельности ни то, ни другое не исчерпывают удовлетворительно изображаемого предмета, всегда объясняют и дополняют друг друга. Рисунок, собственно говоря, занимает среднее место между словом и предметом, имеет общие свойства и со словом и с предметом, и потому очень важно и для ребенка, и для отрока, и для взрослого человека как образовательное и развивающее средство. Настоящий рисунок имеет с вещью то общее, что он стремится изобразить ее в ее формах, в очертаниях; а со словом у него то общее, что он никогда не представляет самой вещи, но лишь копию ее. В свою очередь, слово и рисунок противоположны друг другу по своей натуре: рисунок – мертвое, тогда как слово – живое, рисунок – видимое, слово – слышимое. Поэтому слово и рисунок нераздельно принадлежат друг к другу, как свет и тень, день и ночь, дух и тело. Поэтому способность к рисованию так же непосредственно заключается в человеке, в ребенке, как и способность к языку и требует так же безусловно, как и эта последняя, своего развития и образования, о чем уже в опыте громко засвидетельствовали охота и стремление ребенка к рисованию.
Рисование, т. е. изображение предмета посредством рисунка, и необходимо обусловленная рисованием острая наблюдательность приводят ребенка… к пониманию постоянно повторяющегося сочетания одинакового количества однородных предметов, например: два глаза, две руки, пять пальцев на каждой руке и на каждой ноге, шесть ног у жука или у мухи; и таким образом рисование предмета приводит к пониманию и наблюдению числа, неоднократное повторение одного и того же предмета обусловливает число, а определенное, различное множество находящихся в каком-нибудь отношении однородных предметов есть количество, число этих предметов. И таким образом, опять благодаря постепенному развитию способности счисления, развивается кругозор ребенка, мир его жизни и существенная потребность его души, ибо с некоторым томлением, с некоторым смутным предчувствием, что у него еще нет каких-то средств познавания, рассматривал до сих пор ребенок представлявшиеся ему большие или незначительные количества, кучи однородных или разнородных предметов, причем количественное отношение этих различных куч для него было еще невозможно ни узнать, ни понять, ни определить; но теперь он знает, что он имеет два больших и три маленьких камешка, четыре белых и пять желтых цветков и т. д. Знание количественных отношений чрезвычайно возвышает самую жизнь ребенка.
Но ум ребенка требует, чтобы мать и другие окружающие с самых ранних пор развивали в нем способность счисления по надлежащему методу и согласно законам человеческого мышления, сообразно тому, поскольку требует этого сама жизнь. Понаблюдайте внимательно за спокойным ребенком, и вы легко увидите, каким образом он идет сам собою, если и бессознательно, то во всяком случае верно по пути, согласному с законами человеческого мышления, восходя от наиболее конкретного к невидимому и отвлеченному. А именно ребенок прежде всего прибавляет однородные предметы к однородным и получает таким образом, например, яблоки, орехи, груши, бобы. Мать или любящая руководящая среда пусть только добавляют теперь еще пояснительное слово, т. е. соединяют видимое со слышимым и таким образом приближают это к разумению и познанию, к внутреннему созерцанию ребенка, а именно: яблоки – груши – орехи – бобы и т. д.
Кто же не видел, кому же не приходилось иметь случай видеть, как ребенок складывает и группирует отдельные предметы в разные группы; матери остается и здесь лишь прибавить пояснительно живое слово, например: яблоко – яблоко – яблоко – яблоко и т. д. – просто яблоки; груша – груша – груша – груша и т. д. – просто груши; орех – орех – орех – орех и т. д. – просто орехи; боб – боб – боб – боб и т. д. – просто бобы, или что иное, камешки или листья, пусть ребенок группирует их в группы – всегда найдется под руками несколько предметов одного рода. Но чтобы это особенно пошло на пользу ребенку, пусть мать говорит вместе с ним заодно, как было только что показано.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
