– И опять врешь! Ничего не забывается, потому как в нужное место на полке втыкается закладка, а на корешок зарегистрированной книги прилепляется клейкий листочек с номером.
Алиция отбивалась как могла.
– А если вынешь одну книгу, ни за что ее не вставишь обратно. Они так стиснуты…
– Вставишь. А даже если и возникнут трудности, уж одну-то книгу можно оставить где-нибудь на видном месте.
– На твоей постели!
– Ничего, мы поместимся и вдвоем. Она не кусается, а я похудела.
– Кончайте ссориться! – призвала нас к порядку Мажена, расставляя на столе чашки. – Кто нам мешает сейчас и попробовать, как твои книги установлены и легко ли их вставить обратно. Я лично думаю, что и в самом деле достаточно вынуть одну, чтобы они уже не стояли в такой тесноте.
Вы очень ошибаетесь, если думаете, что нам удалось убедить Алицию. Она так просто не сдавалась. Уже сидя за столом, с чашкой в руке, она ухватилась за следующий аргумент:
– Нет у меня клейкого листочка!
Нашла коса на камень. Я тоже была из упрямых.
– Есть у тебя клейкие листочки! Лежат вон на той полочке под портретом прадедушки. Минутку…
Поскольку уже появилась возможность пробраться в нужную точку комнаты, я дотянулась до упомянутой полочки и, очень гордая собой, положила под носом подруги маленький желтый блокнотик. Еще вчера, раздеваясь на ночь и пытаясь пристроить на стуле сумку, я сбросила с этой полочки на пол кучу бумаг, в основном каких-то конвертов. Восстанавливая порядок, я обратила внимание на упавший вместе с бумагами желтый блокнотик. Благодаря цвету он бросался в глаза.
Не выпуская из рук чайник с кипятком, Алиция придирчиво оглядела блокнотик и, конечно же, осталась недовольна.
– Ты говорила о клейком листочке, а это блокнот.
– Но с отрывными листочками, причем клейкими. Если тебе требуется блокнот, могу купить взамен этого.
– Не нужен мне блокнот!
– А я все равно куплю. И незаметно подброшу.
Видя, что опять назревает ссора, Мажена попыталась разрядить обстановку:
– Иоанна, ты дотянешься до кофе? Я люблю горячий.
Я подала девушке банку с кофе, Алиция разлила воду по чашкам, до такой степени выведенная из равновесия нашим спором, что себе налила чуть ли не полную. Ссориться мы не перестали.
– Такой липучий листок долго не продержится…
– А ему и не надо держаться целые столетия. Хватит нескольких дней, пока составим каталог.
– Вечно ты выдумываешь для меня дополнительную работу, словно я и без того не кручусь весь день! Писать, вставлять… Да еще влезать на стремянку, как ты до сих пор про нее не вспомнила?
– Стремянка понадобится только для верхней полки. Потом необходимость в ней отпадет.
– А это как для кого. Да и писать в комнате не на чем, нет свободного стола.
– Писать можно на медном, сувенирном.
– На нем лежат твои вещи.
– А я их выброшу в окно! Или проглочу! Или под кровать суну! Алиция, хоть раз в жизни признайся, что ты нарочно создаешь трудности.
– Я никогда ничего не создаю, не выдумываю. Выдумывать – твоя специальность. Всю жизнь… сколько тебя знаю… живешь в мире иллюзий… к тому же глупых…
Мажена решила, что пора ей вмешаться:
– Или вы немедленно перестанете ссориться, или я сделаю… что-нибудь ужасное. Вот пойду и лично проверю, насколько тесно стоят книги на полках. Обе вы совершенно невыносимы!
– Кто ссорится? – удивилась Алиция и отпила глоток кофе. – Ой, какой горячий! Мы просто обсуждаем рабочие моменты.
И в конце концов мы все трое отправились в занимаемую мной комнату, где находилась книжная стенка. Я освободила половину большого марокканского стола, сгребя в сумку свои лекарства, сигареты, зажигалку, пепельницу, книгу, пилочку для ногтей и довольно большой блокнот без обложек. Подумав, извлекла обратно блокнот и сунула Мажене в руки пишущий инструмент.
– Ты будешь писать, а я вынимать книги и ставить их на место. И не возражай, кто из нас знает датский? Блокнот не жалей, вырывай столько страниц, сколько потребуется. Алиция, никто не говорит, что мы провернем это дело за один день, но пока не начнем – никаких шансов закончить.
И я, не слушая возражений, влезла на стул, поскольку хозяйка, уже дойдя до дверей, остановилась и столь же решительно отказалась немедленно приняться за поиски стремянки. Начать я решила с первой книги слева, стоявшей на верхней полке под самым потолком. Рука сразу угодила в паутину, густую, как вата. С трудом разодрав ее – она к тому же оказалась липкой – и спугнув небольшого паучка, я вытерла руку об юбку и попыталась извлечь произведение. При этом мне на голову свалилось что-то маленькое, легонькое, растрепанное и неимоверно запыленное.
– Катехизис, – сообщила я обеим бабам, задравшим головы в ожидании от меня пояснений. Пришлось им подождать, пока я это нечто извлекла из прически и немного очистила, запылив все вокруг. – Должно быть, бабушкин. В очень… гм… изношенном состоянии и явно неполный, скажем, часть катехизиса. Первая, вот есть обложка. Странно, что не Библия.
– Ты книгу собиралась извлечь из ряда, – сладко пропела Алиция. – Говорила, умеешь это делать. Мы ждем.
Разозлившись, я пожертвовала ногтем большого пальца, сломала его, но вырвала-таки из ряда книжек первую. Большую, в красивом коричневом переплете, декоративно украшенном остатками паутины. И тоже сладко пропела:
– Мне что же, швырять ее в Мажену или ты соизволишь подойти и передать ее по назначению?
Хозяйка соизволила. Освободившись от тяжелой книги, я слезла со стула, разыскала в косметичке ножнички и, забираясь наверх, прихватила с собой желтый блокнотик. На первой его странице я написала номера от первого по четвертый, на глаз прикинув необходимую ширину полосок с номерами.
Мажена с Алицией меж тем заинтересовались первой книгой, как оказалось, научной. «Пространственная геометрия», не что-нибудь! Пока они по-датски ее обсуждали, я занялась делом. Оставив в покое номер 1, я прилепила на следующие книги номера 2, 3 и 4 и приготовилась извлекать номер 2. Он приклеился к номеру 3, так что мне снова пришлось его выдирать. И тут я сделала два наблюдения. Во-первых, извлечение одной книги и в самом деле создало на редкость мало свободного места, а, во-вторых, номер 4 представляет собой какую-то нетипичную книгу. Она отличалась от остальных как большим форматом, так и толщиной. Должно быть, решила я, какая-нибудь особенно ценная старинная книга. Хорошо бы. Сразу высвободится много места, да и подругу порадую, приятно ведь иметь в доме ценность, которую всегда можно выгодно продать. Пока не стану говорить о ней, дождусь подходящего момента. Данный был явно не подходящий. Ни к кому конкретно не обращаясь, но, без сомнения, адресуясь ко мне, Алиция ворчала:
