— И что же получилось? — поинтересовалась Майра.
— Она должна была походить на русалку, вырезанную в камне у входа в Клонтаскертское аббатство. Вы слыхали об этом месте? Кромвель разрушил там бо`льшую часть церкви, но кладбище и часть арок сохранились.
Мы ничего об этом не знали, но могли себе представить. По всей Ирландии было столько руин из серого камня, дававших названия местностям, — напоминания о давно минувших временах.
— Аббатство с его многовековыми резными надгробьями — это края, где всегда обитали представители рода Келли. На некоторых плитах буквы слов обрывались на краю камня, чтобы начаться с новой строки: сначала «КЕ», потом «ЛЛИ». Я читал их еще мальчишкой. На арке входа изображены фигуры святых — Святой Михаил с мечом и щитом, сокрушающий дракона, и Святая Катерина рядом с ним. Но больше всего мне там нравилась русалка. Длинные волосы волнами спадают на плечи, хвост изящно изогнут. Она смотрит в зеркало, явно довольная собой. Гладя эти каменные волосы, я знал, что когда-нибудь обязательно отыщу где-то ее — свою девушку со взглядом и характером клонтаскертской русалки. Поэтому и не мог ухаживать за девушками в Кастл Блейкни.
Майкл взглянул на меня, и я словно ощутила его прикосновение.
— Лошади, Майкл, — сказал отец, — возвращайся к лошадям.
Майкл вдохнул побольше воздуха.
— Так вот, — продолжил он. — Пройдоха стал все чаще подходить к длинному каменному забору, отделявшему луг Джимми Джо от нашей кузницы. Когда я играл, он ржал, фыркал и присвистывал. А однажды вечером, когда я пытался разучивать новую мелодию на свежем воздухе, как вы думаете, кто, пританцовывая, присоединился ко мне? Это была Бесс. Тогда я уже догадывался, что произойдет, когда звуки музыки докатятся до луга.
— Я тоже догадался! — воскликнул Джонни. — Рыжий Пройдоха!
— Ты совершенно прав. Я пытался отогнать Бесс от греха подальше, но она упиралась, тыча меня носом в плечо и подталкивая в сторону дома. Бесс заработала хвостом, а потом высоко подняла его. И тут появился Рыжий Пройдоха, примчавшийся со своего луга. Он собрался с силами и перемахнул через каменный забор.
— И сразу к Бесс, — сказала Майра.
— Я наблюдал за всем этим из-за угла кузницы. Жеребец хрипел и фыркал, мотал головой, все его рыжее тело напряглось и подрагивало — он был готов. Бесс стояла на месте, высоко подняв голову. Она ждала. А потом отвернулась от Рыжего Пройдохи и потрусила рысью в дальний конец участка, где рос высокий дуб — наше «заколдованное дерево».
— Как это? — спросил Джонни. — Что, просто взяла и ушла?
— Но недалеко, — предположила Майра. — Я угадала, Майкл?
— Угадала, потому что жеребец последовал за ней, и больше я их не видел.
Майкл умолк.
— Ну а что же потом? — нетерпеливо поинтересовалась Майра.
— Я оставил их в покое и ушел в дом, — ответил Майкл.
— Как и следовало сделать в этом случае, — заметила мама.
— На рассвете я вышел. Рыжий Пройдоха стоял неподвижно, ветер играл его гривой, а Бесс спокойно паслась рядом с ним. Увидев меня, она повернулась к Пройдохе, тихонько заржала и потрусила в свое стойло возле кузницы.
— Что, так все и кончилось? — спросил папа.
— Это было только начало. Узнав об этом, Джимми Джо пришел извиняться. «Этот старый плут перескочил забор на ваш участок, я слышал какой-то шум. Надеюсь, с твоей кобылой все в порядке». Через месяц я заметил, что Бесс понесла, но сможет ли она выносить жеребенка? Народ, толкавшийся в кузнице, очень в этом сомневался. А Бесс, похоже, чувствовала себя отлично. Шкура ее лоснилась, глаза сияли, вот только размер ее увеличившегося живота беспокоил деда. «Ты сильно рисковал, Майкл, — сказал он мне. — И она, и жеребенок могут погибнуть». Я чувствовал себя ужасно. «Я сообразил только в последний момент», — признался я. Моя мама промолчала. В течение последующих месяцев, когда мы ждали исхода, мой дед сильно сдал и ослабел, — продолжал свой рассказ Майкл. — Он перестал приходить в кузницу, спал целыми днями. Соседи фермеры хором предрекали его близкую кончину. А без деда у Бесс шансов не было. «У него легкая рука, он один может помочь при тяжелых родах, — говорили мне. — Очень жаль, что он не поможет ей. Бедняжка Бесс не выживет».
Отец сокрушенно покачал головой. Мама закрыла глаза, а бабушка крутанула колесо своей прялки. Майра взяла Джонни за руку.
— Как и предсказывали, роды были очень сложными: много часов Бесс тужилась и пыхтела, задыхаясь и выкатив глаза. Я стоял рядом и лишь приговаривал снова и снова: «Прости меня, девочка, прости меня». Уже перед самым рассветом Бесс прекратила потуги. Она лежала на боку с закрытыми глазами, когда вдруг дверь в кузницу открылась. На пороге, опираясь на руку моей матери, стоял Мерта Мор. Он медленно подошел к Бесс и стал что-то нашептывать ей на ухо, поглаживая ладонью по ее животу, пока наконец… — Майкл выдержал паузу.
— Ну же! — не выдержал Джонни. — Пока что?..
— Пока не показались две длинные и тонкие ножки. А потом и еще две. Мы с дедом и матерью помогли жеребенку сначала выбраться, а потом и встать. Он шатался, но был вполне здоровым. От Пройдохи ему досталась каштановая шкура, а от матери — большие и глубокие темные глаза.
— Молодчина Бесс! — воскликнула Майра.
— Твой дед быль сильным человеком, — отметила бабушка.
— Мы с матерью помогли Мерте Мору вернуться к очагу, а еще через два дня он умер.
— Да упокоит Господь его душу, — сказала мама.
— Бесс протянула еще год, успев увидеть, что ее девочка растет здоровой и сильной. Ей нравилось наблюдать, как гоняет ее жеребенок. Эта молодая кобылка истинно была дочерью Пройдохи. Вся наша компания в кузнице отзывалась о ней с восхищением. «Был бы ты джентльменом, Майкл, у тебя была бы славная лошадь, чтобы ездить на охоту, или ты даже мог бы принять участие в Голуэйских скачках!» И это немного утешило нас после утраты Мерты Мора. «Она у меня настоящая чемпионка, — говорил я всем, — поэтому так я ее и назову. Чемпионка». — «Продай ее, — уговаривали меня. — Отвези на лошадиную ярмарку в Баллинасло. Тебе же нужны деньги». Я посоветовался с матерью, но она сказала, что мы справимся и без этого. Кузница перешла ко мне, и дела наши шли неплохо. Но потом мама заболела и умерла. Царствие небесное. Мы с отцом похоронили ее на кладбище Клонтаскертского аббатства, рядом с могилами представителей многих поколений Келли. После этого Блейкни выгнал меня из кузницы и прислал туда другого кузнеца. Поэтому я оседлал Чемпионку и отправился в путь, полностью положившись на провидение.
— Ну что? — в воцарившейся тишине спросила я. Мне даже не пришлось продолжать: «Так теперь вы верите, что он не цыган, не вор и не проходимец с большой дороги?»
— Добрый рассказ, с этим я соглашусь, — сказал отец. — Но все же есть ли у тебя какие-то живые родственники?
