Затем она скромно скрылась за дверью своей квартиры. Хотя дым все еще продолжал валить непрошеным Гостем и к ней домой, но этот минус меняла на плюс возможность взглянуть на происходящее в коридоре. И, конечно, от ее внимания не укрылось то, что рядом с головой Бибы сквозь рывком открытую дверь с другой стороны коридора выглянул также Боб. При всей терпимости к современной моде и прическам, все же можно было сказать, что оба они были довольно взлохмаченными. Потом Боб несколько раз выскакивал наружу с ведром воды.
— Хм, — сказала соседка, — хм, это стоит запомнить.
Три дня спустя эта дама позвонила в дверь квартиры, где проживала Биба. За небольшое вознаграждение она собирала со всех жильцов деньги на общие расходы по дому.
— О, уважаемая соседка, входите, входите, — пригласила ее мама Бибы. Муж ее ушел на какую-то лекцию, сын, предположительно, тоже. А Биба в любой момент могла вернуться от Пики.
Они присели к столику в гостиной.
— Может быть, чашечку кофе? — спросила мама Бибы.
— Пожалуй, если вы так любезны, — ответила соседка. Потом она положила перед собой папку и достала несколько листов. На них были напечатаны имена жильцов, в конце каждой строки напротив фамилии значилась сумма и рядом сверху до самого конца страницы спускались зеленые галочки, а кое-где попадались выведенные черным вопросы, а порой подчеркнутые красным грозные вопросительные знаки.
Из кухни доносился мелодичный перезвон чашек, а вскоре за этим приплыл аромат кофе.
Напротив фамилии Бибы в этой таблице в колонке «количество членов семьи» твердой рукой была выведена четверка. (Армани отдал бы все на свете за такую оценку в журнале по товароведению!) Но позже эта четверка карандашом была слабо перечеркнута предательским крестом, и рядом прислонился вопросительный знак, бледненький, также написанный карандашом. Да, он был слабеньким и едва различимым, но все-таки это был вопросительный знак.
Мама Бибы принесла поднос, на котором располагались кофейник, две чашечки и тарелка с печеньем.
— Мы же имеем право спокойно посидеть пять минут? — сказала она. — Ох, если бы не вы, мы бы скорее всего сгорели. Мне всё рассказали, потому как, вы знаете, я была за границей. Да, если бы не было вас… — Мама Бибы очень хорошо умела разговаривать с людьми, поскольку была социальным работником. Она умела их побуждать, помогать им, незаметно поучать и благородно наказывать.
Однако соседка, добросовестная почтовая служащая, в настоящий момент добросовестно исполняя свои обязанности в интересах всех жителей дома, перебила ее.
— Разрешите, — заговорила она, — не обижайтесь, ведь я не знаю, но может быть, ведь правда, так оно и есть, я уверена, что и вы тоже, если бы, хотя в таком случае…
Она вздохнула и затем спросила:
— А тот юноша, который во время пожара был у вас дома, теперь проживает здесь у вас? Дело в том, что я много раз его здесь видела, в том числе и довольно поздно, поэтому подумала… и сейчас появилась возможность задать вам вопрос. Я должна внести его в свои расчеты?
Она бросила взгляд на свои листочки и карандаш, потом на маму Бибы, которая после этого вопроса неестественно долго держала чашечку с кофе у рта; было неясно, то ли она пьет из нее, то ли слегка дует на кофе, то ли только ласкает губами свой драгоценный фарфор.
— Хм, — спустя какое-то время произнесла она и отставила чашку. — Что вы говорите? — После этого соседка подробно рассказала о своих наблюдениях, сделанных во время пожара в сушильной комнате. И когда она уже дошла до этой комнаты, то добавила несколько воспоминаний из более раннего периода многочисленных вечеров, когда она приходила («ведь вы знаете, что я часто работаю допоздна») в сушилку повесить белье и случайно замечала, что Биба и тот юноша были на диване, да, хм, разговаривали, конечно, в темноте, ведь электричество дорогое, а они также, вероятно, не хотели беспокоить родителей…
— Ну, в общем, так, — завершила она свою речь.
Мама Бибы, между тем, спокойно, без приносящего удовольствие смакования, одним глотком допила свой кофе.
— Ах, нет, — сразу же проговорила она, — у нас четыре человека, двое взрослых, двое детей. К Бибе иногда приходят одноклассницы, иногда также какой-нибудь одноклассник, они разговаривают, в общем, к Бибе порой приходят друзья. Так же, как это бывает и с вами, разве нет?
Работник социальной сферы, можно сказать, в конце применила легкий удар под дых. По дому время от времени ходили слухи, что почтовая служащая в своей одинокой квартирке спит не всегда одна. «Ведь она нормальная женщина, разве не так?» — раздавались тихие мужские голоса. «Ну а что же бедной женщине делать в наше время?» или «Посмотри на эту пташку!» — вторили взволнованные, преимущественно женские голоса. Соседка тотчас же зарделась, еще быстрее стала собирать свои вещи, едва дождавшись, чтобы мама Бибы отсчитала ей необходимую сумму и, словно оправдываясь, произнесла:
— Ведь вы знаете, спрос не грех, я не могла не спросить. Это моя обязанность.
— Конечно, — ответила хозяйка квартиры, — безусловно, это ваша обязанность. — И уже вставая, стала приглашать: — Заходите к нам еще, вы всегда так спешите, и спасибо вам, да и что бы мы без вас делали.
После того, как дверь за соседкой закрылась, мама Бибы снова села к столику в гостиной, закурила сигарету и налила себе еще немного кофе. Теперь она пила его очень-очень медленно. Когда повернулся ключ в замке входной двери, она не сдвинулась с места.
— Привет! — прокричала Биба из коридора. — Есть кто дома?
— Да, моя дорогая, я дома, — отозвалась мама из гостиной. — А ну-ка зайди, покажись.
Биба шумно, сопровождаемая звуком упавшего на пол рюкзака, вошла в комнату, головой едва не задела низко висящую люстру, затем поцеловала маму в лоб и, слегка зардевшись, с глубоким выдохом опустилась в соседнее кресло. Длинные темные волосы падали ей на плечи, карие глаза блуждали по комнате, ярко раскрашенная майка свободно ниспадала на джинсы. Утром, чуть ли не с мылом, Биба едва влезла в них. Она просто сидела в кресле, но в одно мгновение заполнила собой всю комнату.
— И что? — ответила она на мамино молчание и ее выразительный взгляд.
— Кто был с тобой, когда в доме произошел пожар? — прямо и настойчиво спросила мама.
В широко распахнутых глазах Бибы промелькнули, сменяя друг друга, удивление, оторопь, потом еще быстрее осознание и спокойная уверенность.
— А, это тебя интересует? — уже расслабившись, ответила она вопросом на вопрос.
— Да, это, — подтвердила та.
— Боб, — сказала девушка.
— И кто же он? — спросила мама.
— Ах, мамочка, ты же знаешь, в прошлом году мы делали школьную газету, и в этом году будем заниматься ею снова. Он пришел кое-что посмотреть. В моем компьютере, — продолжила объяснение Биба уже совсем спокойно и естественно, и ее румянец быстро исчезал неизвестно куда.
