Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Море — броненосцы, значит, земля — что? Броненосцы на земле? Нет, Слава. На земле это, это… Это бронепоезда! Ха!..
Несколько раз взволнованно прохаживаюсь по купе.
С кем-нибудь поспорить бы… На эту тему!
Вновь падаю на диван, закрывая глаза. Совсем неожиданно перед глазами возникает школьная учительница химии. Сухощавая бабулька, которую вся школа за глаза звала «Мама-лошадь». И, надо сказать, при взгляде на нее становилось понятно, за что именно… Поскольку в особой любви к химии я замечен не был, та щедро платила мне той же монетой.
Вот и сейчас она, хмуро насупившись, исподлобья глядит в мою сторону.
— Мм… Марья Анатольевна, вы-то как здесь?.. Про бронепоезд же?.. — от удивления открываю я рот.
— Смирнов! Давай уже, что там у тебя? — Голос и вид химички явно не сулят ничего хорошего.
Раз никого больше нет, придется общаться с ней. Куда деваться?
— Хорошо, Марьтольна… Тут такой вопрос… Боюсь, вы не поможете…
— О бронепоезде, Смирнов?
— Ну…
— Исключено, Смирнов. — Та открывает классный журнал.
— Почему?.. — Мною овладевает уныние. Вот умеет же настроение подпортить! Что здесь, что в школе! Одно слово — Мама-лошадь…
— Потому что собрать в кратчайшие сроки подобную подвижную конструкцию, оснащенную орудиями крупного калибра, в условиях времени, в котором ты, Смирнов, застрял, — попросту невозможно! — Она угрюмо ставит какую-то отметку. Судя по всему, не «пять». — У тебя когда наступление планируется? Через три недели?
Я совсем опускаю нос:
— Ну…
Я тут, понимаешь, стараюсь, думаю… Пришла химичка и все разрушила на фиг!..
За соседней партой внезапно возникает Комлева. Моя первая школьная любовь и жуткая зазнайка. Показав мне язык исподтишка, она высоко тянет руку:
— Марья Анатольевна, а можно я?
— Давай, Оля… — Лицо химички мгновенно добреет.
— Смирнов, как всегда, к войне не готов. Двоешник он. А я знаю!
Комлева, офигела?!. Я ведь тебе цветы дарил на день рождения, самый первый из мальчиков на такое решился… Да знала бы ты…
— Необязательно конструировать бронепоезд, Марья Анатольевна. Достаточно будет простых четырехосных платформ с укрепленными орудиями на них. — Хвостики на ее голове, что сводили меня с ума в школе, методично покачиваются в такт словам. — Платформы усилить брусом, предусмотреть дополнительные опоры-аутригеры для противодействия силе отдачи при выстреле… И делов-то! — Оборачиваясь, девочка меряет меня презрительным взглядом.
Эй, эй, Комлева?!. Ты где нахваталась-то подобного?
— Молодец, Оля. Садись, пять! — Химичка, кажется, вот-вот поплывет от счастья.
— И еще, Марья Анатольевна… — Комлева не спешит садиться, а поворачивается ко мне. — У японской армии существовала разветвленная агентурная сеть по всему Дальнему Востоку. — Понизив голос до полушепота, она многозначительно продолжает: — По мнению некоторых историков, неприятельская разведка действовала чуть ли не в самом штабе Маньчжурской армии! — Ее симпатичное личико делает мне страшные глаза.
Развернувшись, отличница довольно подытоживает:
— Вот на что надо бы обратить внимание нашему Славе Смирнову. А не бегать за мной после уроков, в жалких и безнадежных попытках донести до дома мой ранец!
Я окончательно повержен и втоптан в грязь. Точно, пары не миновать… Еще и про ранец рассказала!.. Но — спасибо за подсказку. О платформах с орудиями — это ты здорово придумала! Как и о разведке… Кстати, сегодня я, кажется, о ней уже вспоминал? Где?..
Длинный паровозный гудок заставляет встрепенуться, и я открываю глаза.
Ходики на стене показывают половину третьего. Проспал я недолго… Что там Комлева говорила о четырехосных платформах? С аутригерами? И, кстати… Пока сон не выветрился окончательно!
Достаю бумагу с карандашом, заботливо подаренные Линевичем. Набрасываю на листе площадку на колесах с несколькими орудиями на ней. Отхожу от стола, придирчиво разглядывая издали. Неплохо! Смотрится вполне внушительно. Не танк, конечно, но и…
Дорисовываю сзади пару вагонов для персонала, еще один с боеприпасами. Последним мазком изображаю дымящий паровоз. Сегодня же отнесу главнокомандующему! То-то дед обрадуется…
Разведка, разведка… Японская.
Почему-то перед глазами услужливо возникает одутловатое лицо капитана Баранко.
Вот что за бред? В штабе армии, при доступе, так сказать, к телам самих… Фигня все это. Ну, любопытный, ну — решил языком почесать мужик… Интересно ему, видите ли. Паранойя, Слава, еще никого до добра не доводила. Хотя… Если у тебя мания преследования, это совсем не значит, что тебя не преследуют. Всякое случается… Тем более на войне.
Осторожный стук в дверь едва слышен.
— Кто там?
— Ваше благородие, в три часа обед в столовом вагоне!..
Сморю в зеркало. Которых у меня в купе целых три. Нет, конечно, фингал не как вчера… Но завтра он станет еще меньше. Не хочу быть центром внимания. Поэтому…
— Сюда сможешь доставить?
Чувствую себя этаким олигархом. Хотя, если такая возможность есть, почему бы ею не воспользоваться? Интересно, принесет?
— Так точно, ваше благородие! Скоро буду.
Удобно тут у вас, я смотрю… Я с удовольствием падаю в кресло. Полный сервис, доставка в купе. Зеркала, дорогие ковры… Не потому ли на фронте все так плохо?
Весь вечер вчерашнего дня я посвятил убеждению Линевича в необходимости передвижных артиллерийских платформ. Для помощи войскам в предстоящем наступлении. После бурного спора, с рисунками, выкладками и примерами из будущего-прошлого, остановились на этаком полубронепоезде — четырехосных платформах с укрепленными на них орудиями, как и предлагала во сне Оля Комлева. Полноценный бронепоезд, как и ожидалось, в столь сжатые сроки оказалось собрать просто нереально. В очередной раз порадовала сговорчивость генерала, ибо когда я лишь заикнулся о корректировке огня с воздушного шара, он тотчас же согласился попробовать нововведение. В общем, беседа оставила крайне приятное впечатление. Ни в какое сравнение с теми, что на «Суворове» не так давно…
Следующим утром штабной поезд прибыл наконец в Харбин. Что называется, много слышал, но ни разу не видел.
Приникнув к окну, я с удивлением наблюдаю такой похожий и одновременно чуждый взгляду человека моего времени пейзаж. Вот мимо проплывают грузовые вагоны — почти точь-в-точь как у нас. Пройдет еще секунда — и я поверю, что въезжаю на вокзал, к примеру, современного Омска, но… Товарняк заканчивается, и за ним гордо вырисовывается паровозик. Давно уж нет в Омске подобных паровозиков, окромя как в музее… Или вот неказистые здания, каких полно у любой крупной станции, — какие-нибудь склады какого-нибудь угля, к примеру… Миг — и надпись «Угольный складъ» с буквой «Ъ» на конце вновь разрушает такую желанную иллюзию…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
