— Лол[8], Лукас. Мы тут как тараканы в банке, — едко ответил ей Вася. — Осталось дихлофосу подпустить. Короче, как правильно сказал Илья, полная жопа.
Даша медленно опустилась на пол, потерянно посмотрела на всех и зарыдала, обхватив голову руками. Милана присела рядом, обняла ее и, поглаживая по спине, тоже расплакалась.
— О боже! — взмолился Вася. — Только этого не хватало.
— Отстань, — всхлипывала Милана, — не видишь, ей хреново.
— Можно подумать, мне офигеть как хорошо. Прям прыгаю от радости.
— Что делать-то будем? — спросил Илья и окинул всех взглядом.
— Так, давайте все успокоимся и обсудим происходящее, — предложил Грибин, усаживаясь за стол.
— Давай, — подхватил Вася и устроился на стуле.
Все сделали то же самое.
— Начинай, раз уж сам вызвался, — обратился Бамбр к Грибину.
— Все мы попали в сложную ситуацию.
— Ты это только заметил? — хохотнул Вася.
— Погоди, не перебивай, — вставил Бамбр и кивнул Грибину, мол, продолжай.
Михаил кивнул в ответ.
— У нас на руках труп, двери заперты, связи нет, запасных выходов тоже нет. Я ничего не упустил? — Он осекся, поймав себя на мысли, что заговорил точь-в-точь как его начальник, подполковник Ильин.
Даша и Милана опустошенно помотали головами.
— Разве что самую малость, — взорвался Вася. — Тимуру в глотку носок затолкали, а так все!
Девушки снова залились слезами.
— Хватит вам уже ныть, — сказал Илья, — и так на душе хрен знает что, вы еще тут потоп устроили. Гоша, давай дальше.
— Нас сюда пригласила «ХоумМедиа». Кто-нибудь что-нибудь о ней знает? — Грибин вопросительно окинул взглядом блогеров. — Джимми?
— А чего я? — непонимающе ответил тот.
— А почему нет? — развел руками Вася. — Ты же все про всех знаешь.
Глава 14Ильин поднял трубку телефона и набрал номер оперативного отдела.
— 4 «А», оперативный отдел, Красавина, слушаю.
— Света, это Ильин, зайди ко мне, есть разговор.
— Уже бегу.
Не прошло и минуты, как в дверь к Ильину постучали и звонкий девичий голос спросил:
— Андрей Михайлович, разрешите?
— Да, Света, заходи. — Ильин отложил в сторону бумаги и, сцепив пальцы в замок, глубоко вздохнул.
Второй день он мучил себя вопросом, стоит ли поговорить с Красавиной о ее самочувствии или еще немного подождать. До сих пор у Андрея стояла в глазах картина прикованной к трубе наручниками девушки, безумные глаза маньяка с железкой в руках, огненного смерча, дышащего ему в спину, и ревущего факела, тянущего пылающие руки. С одной стороны, как начальник, он должен выяснить психологическое состояние своего сотрудника. С другой стороны, по-человечески Ильин чувствовал, что может разбередить еще не зажившую рану. Поэтому он решил действовать издалека:
— Проходи, присаживайся, — проговорил Андрей, кивая на стул, на котором обычно сидела Света во время совещаний.
— Что-то случилось? — спросила Красавина, устраиваясь за столом.
— Как ты себя чувствуешь? — по-отечески спросил Андрей.
— Андрей Михайлович, наверное, вы хотели спросить, оправилась ли я от шока? — с улыбкой переспросила она.
Ильин неопределенно пожал плечами.
— В целом, да, — не дожидаясь ответа, бодро сказала Света, — готова, как говорится, к труду и обороне. Только оборонять пока нечего.
— А вот здесь я с вами, уважаемая Светлана, не согласен, — скрипнул голос из селектора.
Ильин дернулся и взглянул на прибор. На нем мигала зеленая лампочка.
— Здравия желаю, Иван Митрофанович, — весело отрапортовала Красавина, заметив секундное замешательство Ильина. — Светлана Красавина прошла курс лечения и готова приступить к своим обязанностям.
— Ну зачем же так официально, мы же не на плацу, — усмехнулся Михалев, — но все равно я рад, что вы здоровы и готовы продолжать службу. Правда ведь, Андрей Михайлович, готова? — с легким недоверием в голосе спросил он Ильина.
— Да, вполне, — немного растерянно ответил Ильин и покосился на Красавину.
Та улыбнулась и благодарно кивнула.
— Вот и прекрасно, — утвердительно сказал Иван Митрофанович, — тогда в бой. Неделю назад на границе Нижегородской и Владимирской области…
— Михалыч! — распахнув дверь в кабинет Ильина, с возмущенным видом затараторил Копылов. — Мне в тире больше патронов не дают, говорят, мол, я за месяц годовую норму расстрелял. Разберись, пожалуйста.
— Товарищ лейтенант, — грозно заговорил голос из селектора, — как вы обращаетесь к старшему по званию? Распустились? Выйдите и зайдите как положено.
— Опс, виноват, — молниеносно отреагировал Алексей и, выйдя за дверь громко проговорил: — Товарищ подполковник, разрешите войти?
— Войдите, — по-командирски отрывисто произнес Ильин.
Алексей переступил порог, вытянулся по стойке смирно и доложил:
— Товарищ подполковник, начальник тира запретил выдавать мне боеприпасы для проведения учебных стрельб, мотивируя это тем, что мной за месяц была израсходована годовая норма, отпущенная на наш отдел. Прошу разобраться в сложившейся ситуации.
Красавина прикрыла ладонями лицо и задергала плечами, издавая еле слышное хихиканье. Ильин смотрел на прямого как столб Копылова, борясь с распирающим его смехом.
— Так-то, — все так же сурово проговорил Михалев, — а то, смотрю, совсем распоясались без дела. Андрей Михайлович?
— Слушаю вас, Иван Митрофанович, — похрюкивая от смеха, ответил Ильин.
— Передайте начальнику тира, что я распорядился отпускать боеприпасы для вашего отдела в неограниченном количестве.
— Благодарю вас, — чеканно выпалил Алексей.
— Теперь к делу… — спокойно продолжил Михалев.
Ильин махнул Копылову рукой, чтобы тот присел. Алексей кивнул и устроился на стуле, по-ученически сложив руки на столе.
— Как я уже сказал, — продолжил Иван Митрофанович, — на границе Нижегородской и Владимирской области, в лесополосе, недалеко от трассы М7, неделю назад был обнаружен обугленный труп. Как установили эксперты, это девушка восемнадцати — двадцати трех лет, рост сто шестьдесят сантиметров, судя по останкам, убита она была в июле — августе этого года. Причина смерти — перелом основания черепа. Как предполагают наши коллеги из Владимира, ей вначале проломили череп, а после сожгли, чтоб замести следы.
