Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Длинная физиономия Белого вытянулась еще сильнее. Мануйлов выпучил глаза, как будто ему отвесили затрещину. Лишь Емельянов сохранял спокойствие и внешнюю невозмутимость.
– Почему ты решила, что мы тебе заплатим? – спросил он.
– Потому что я никакого отношения к ограблению не имела, – быстро проговорила Варя. – И потом, по-моему, мы стали партнерами, а партнеры должны делиться прибылью.
– У меня не прибыль, а сплошные убытки, Варя.
– Ты приобретаешь уважение. Оно дорого стоит, ведь так? Ты сам сказал, что дело не только в деньгах.
Емельянов ухмыльнулся:
– Но и деньги важны.
– Для меня тоже, – сказала Варя. – Я хочу снова начать бизнес, иметь машину, хорошую квартиру, отдать сына в нормальную школу.
– И сколько ты хочешь? – не выдержал Мануйлов, проигнорировав испепеляющий взгляд хозяина.
– Десять процентов от стоимости алмазов, – ответила Варя. – Это справедливая цена. Вам почти ничего не придется делать самим. Вы получите алмазы на блюдечке с голубой каемочкой.
Произнося эти слова и глядя на Емельянова честными глазами, Варя не отбрасывала вариант, согласно которому забирала весь товар себе, оставив сибиряков и Лозового с носом. Для этого пришлось бы срочно увозить родных из города, но с деньгами сделать это было легко. Вопрос лишь в том, удастся ли реализовать алмазы? Ведь охотников завладеть ими найдется немало.
– Что скажешь? – спросила Варя, не сводя глаз с Емельянова.
– Скажу, что десяти процентов ты не получишь, – ответил он. – Но на два можешь рассчитывать. Это большие деньги.
Переглянувшись, Мануйлов и Белый одновременно подумали, что лично им никто не заплатит за работу даже половины процента. Они рискуют жизнью и здоровьем за зарплату, а какая-то шлюха сорвет куш только за то, что прокатится в кабине с двумя дальнобойщиками. Вопиющая несправедливость! Неужели хозяин этого не понимает?
Мысли Емельянова были заняты другим. Например, ему хотелось как можно быстрее овладеть женщиной, стоящей перед ним. А еще он был не прочь увезти ее с собой в Якутск, почему бы и нет? Но для этого она не должна быть слишком богатой и независимой.
– Сто тысяч, – соврал Емельянов.
– Я хочу двести, – сказала Варя.
– Мало ли чего ты хочешь! – возмутился Мануйлов.
Не оборачиваясь, Емельянов ткнул его локтем в солнечное сплетение.
– Сто тысяч и твоя жизнь в придачу, – сказал он.
– Хорошо, – согласилась Варя, – но у меня будет условие.
– Не переборщи, – предупредил Емельянов.
– Два условия.
Мануйлов, к которому вернулась способность дышать, сплюнул. Белый ковырял землю носком туфли и казался всецело поглощенным этим занятием. Емельянов подвигал усами и предложил:
– Давай свои условия.
– Первое, – сказала Варя. – Лозовой должен умереть.
– Принято, – согласился Емельянов. – Второе?
– Вы должны помочь мне попасть на рейс.
– Что?
– Попасть на рейс, – невозмутимо повторила Варя. – Сегодня мне было отказано.
– Она издевается, – буркнул Белый. Он стоял на безопасном расстоянии от Емельянова, но на всякий случай сделал еще шаг назад. – Если эта девка не едет, то зачем она нам?
– Если я не поеду, то вам до алмазов не добраться, – парировала Варя. – Лозовой воспользуется другим каналом, вот и все. Я вам нужна, господа. Без меня вам не обойтись.
Сделав это короткое вступление, она поведала им о трудностях, возникших при общении с напарником Володи Мошкова.
– И как ты намереваешься переубедить Перченкова? – поинтересовался Емельянов, когда она закончила.
– Никак, – беззаботно ответила Варя. – Вместо него в кабину сядет другой, более сговорчивый…
Выслушав ее инструкции, сибиряки обменялись быстрыми взглядами.
– Сделаем, – сказал Емельянов. – Доставай мобильник. Внесешь в память наши номера, чтобы можно было поддерживать постоянную связь.
Варя так и сделала. В этот момент она казалась себе неотразимой и удачливой. Игра складывалась в ее пользу. Как будто это действительно была всего лишь игра…
Глава 8
По зову секса
Михаил Перченков цедил пиво из горлышка и следил за сентябрьской мухой, кружащейся возле светильника под потолком. Это была очень вредная, очень надоедливая и нахальная муха. Она откровенно дразнила Перченкова. Стоило согнать ее с плеча, как она пересаживалась на колено или на живот, и так без конца. Доведя человека до бешенства, муха брала тайм-аут, взлетая к потолку. Там, находясь на безопасном расстоянии от свернутой в трубочку программы передач, мучительница собиралась с силами и снова начинала дразнить Перченкова. Из-за нее он никак не мог сосредоточиться на любимом сериале.
На этом фильме он вырос, с ним повзрослел и был готов состариться, все так же потягивая пиво перед телевизором. Фразы главных героев навсегда отпечатались в перченковском мозгу: «Вор должен сидеть в тюрьме… Вышак ему ломится… Лучше в клифту лагерном на лесосеке, чем в костюмчике у Фокса на пере… Ты не бойся, мы тебя не больно зарежем, чик – и ты уже на небесах…»
Оп-па! Газета едва не припечатала вернувшуюся муху, но негодяйке снова удалось выскользнуть. Пиво пролилось Перченкову на грудь. Матерясь, он вскочил и принялся гоняться за тварью, пытаясь хотя бы выгнать ее через открытое окно. Она на несколько минут покинула комнату, чтобы возвратиться опять, полной сил и куража. Не было сомнения, что муха умышленно затеяла эту опасную игру. Риск придавал смысл ее никчемному существованию. А у Перченкова, кроме работы, дешевого пива и липкого телевизора, ничего не было.
Родня затерялась на бескрайних просторах бывшего Союза, друзья-товарищи переженились и обзавелись сопливыми наследниками, постоянных подруг у Михаила не было. На них приходилось тратиться, а спускать деньги на ветер было не в характере Перченкова. Он копил на немецкую или хотя бы чешскую иномарку. Осталось года полтора, если ничего не приключится. Перченков терпеть не мог всяких неожиданностей. Он хотел, чтобы его жизнь была прямой и гладкой, как хорошее дорожное полотно. Ведь даже такие досадные пустяки, как мухи, способны довести человека до белого каления.
Удостоверившись, что маленькая черная мерзавка залетела в комнату, Перченков захлопнул дверь и закрыл окно.
– Ну что, паскуда, – сказал он, злорадно улыбаясь, – долеталась? Хана тебе!
«Собака лаяла на дядю фраера…» – пропел телевизор голосом вора Промокашки.
Муха, почуяв неладное, заметалась между четырьмя стенами, то взмывая к потолку, то ища спасения под стульями и диваном, но песенка ее была спета. Точный, выверенный удар оставил от мухи мокрое место.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
