Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Когда тот пришел, он отвел его в комнату отдыха, усадил в кресло, достал из шкафчика графин молдавского коньяка, сам налил его в хрустальные бокалы.
Они молча выпили, потом ушли на балкон…
13
Линда Шварцберг находилась в лазарете маленькой инженерной воинской части вооруженных сил Молдовы, расположенном на окраине города Орхей. В целях конспирации ее не могли положить в общую палату вместе с другими больными и ранеными.
Палатой послужило наспех переделанное для нее помещение для медицинского оборудования, находящееся в торце второго этажа лазарета. К ней никого не пускали. Она лежала среди старых капельниц, каталок, медицинских халатов, шкафчиков с лекарствами.
Боль в левом плече стала проходить. Пуля снайпера, ранившая ее, прошла по мягким тканям, лишь слегка задев верх лопатки.
Несколько дней назад ей сделали операцию, теперь каждый день меняли повязку. Светлые волосы ее были не убраны – рассыпались по подушке.
Ей ничего не хотелось делать – ни есть, ни пить, ни разговаривать, даже пригладить свои волосы не хотелось. Левая рука ее безжизненно лежала вдоль тела, правая – поверх одеяла.
Под подушкой находился многозарядный испанский пистолет «Астра», способный стрелять очередями натовскими патронами калибра девять миллиметров. Это на случай внезапного нападения. Она живой никому не дастся, ей нельзя попадать в плен. Она слишком много знает и много натворила. Казалось бы, сейчас здесь ей ничего не угрожает – ее постоянно охраняют сотрудники службы безопасности. Но она убила слишком много людей…
То, что за ней идет охота, было очевидно. Об этом красноречиво говорит последний случай, когда снайпер противника не дал ей выстрелить по военным. Ее выследили. Ее практически загнали в угол. Скорее всего, она прокололась на подходе к месту засидки. Значит, по каким-то признакам ее опознали, нашли в этом немаленьком городе. В любом случае понятно: охота за ней, широкомасштабная охота, идет по всему городу. Понятно и то, что работать в самом Тирасполе ей больше нельзя. Это очень опасно. Надо уезжать! Где же она прокололась? В чем? Когда? Она так внимательно всегда относилась к вопросам маскировки, так тщательно продумывала каждый раз свою внешность, училась быть то бомжом, то инвалидом, то старухой, то мужчиной средних лет. Сообразно новой роли меняла парики, одежду, накладывала усы, бороды. Каждую роль репетировала, словно театральная актриса.
Очень внимательно изучала подходы к местам, откуда будет вестись огонь, и поэтому уверенно и безошибочно проникала к своей позиции и так же просто и надежно уходила в город.
Она ни разу дважды не устраивала засидку в том месте, откуда уже стреляла.
Все и всегда было продумано до деталей, никогда не было сбоев. Тогда почему ее выследил тот снайпер? В чем-то она ошиблась. Его выстрел, конечно же, не был случайностью. Он искал ее и нашел. И в силу того, что он свою работу не закончил – не убил ее, это означает, что дело свое он будет продолжать. И не остановится, пока не завершит.
Надо уезжать, надо срочно уезжать!
Свободная охота закончилась, началась игра со смертью. И в эту игру ей играть не хотелось.
Вопросы перед ней стояли мучительные, потому что на них не было ответа.
На пути к дому существовали препятствия, которых никак не избежать. Например, сроки контракта. Они пока что не закончились, и люди, заключившие соглашение с ней, безусловно, будут настаивать на продолжении работы.
Она ведь и в самом деле результативна как снайпер. И потом, всю сумму, как это обговорено в условиях контракта, она получит лишь по завершении работы, как по срокам, так и по результатам. О результатах можно не волноваться, она уже убила столько людей, сколько было обусловлено, но сроки… Деньги можно получить лишь по окончании этих сроков. То есть через месяц и семнадцать дней.
Надежда одна: на переговоры с представителем «заказчика» – румынской разведки, на то, что они пойдут ей навстречу в связи с выполнением обговоренных требований и, конечно же, в связи с ее ранением.
Она запросила о встрече с представителем разведки и теперь ждала его, лежала и ждала.
Ее теперь мучили мысли о ее радостной печальке, маленьком сыночке Георге, живущем так долго без матери с бабушкой в городе Клайпеде. Линда за все это время не общалась с матерью – это очень опасно, все линии связи прослушиваются. Как они там? Здоров ли Георг? Как дела у мамы с ее больными суставами?
И еще, ее занимали мысли о Николае. Этот молодой мужчина жил с ней и жил в ее сердце. Он искренне к ней привязался, и она к нему тоже. Похоже, что они сложились как пара. Они решили объединить свои судьбы.
Николай занимается снабжением в какой-то воинской части, много времени уделяет своей работе, но работа эта не слишком-то его занимает. Решено, что они будут жить вместе, уедут отсюда. Может быть, домой к Николаю в подмосковный город Железнодорожный (этого хочет он), а может быть, к ней в Клайпеду (этого хочет она). А может быть, будут жить там и там.
Как он без нее? О чем думает? Не подозревает ли ее в чем-нибудь? Хотя вряд ли, он ведь совсем простой. Обыкновенный. Он снабженец, а не шпион какой-нибудь. Это и хорошо. Она полюбила Николая как юная глупышка, и это наполняло ее жизнь светом, светом, светом… и надеждой.
Уже под вечер в дверь ее палаты постучали.
«Наверно, это он, сотрудник разведки», – подумала Линда. Она очень хотела, чтобы это было так. От этой встречи многое зависело.
И вот он вошел к ней в палату. Обыденно, почти по-свойски. У сотрудников, наверное, всех спецслужб мира есть особенность: они входят в любую обстановку, в любое общество и сразу как бы сливаются с ним, словно давно жили здесь, работали, общались. Как будто покурить вышли и вот вернулись.
– Здравствуйте, Линда, – сказал он буднично и миролюбиво. – Вот вы какая красивая! Столько о вас наслышан!
Он взял стул, стоявший у стенки, и приставил его к кровати. Сумку, которую принес, придвинул к ногам.
– Так вы совсем здоровы! Выглядите прекрасно. Пора вставать, матушка, пора вставать, за дела браться. Хватит бока отлеживать, хватит.
Он сел, внимательно оглядел палату, представился.
– Меня зовут Игорь.
– Почему у вас русское имя? Насколько я понимаю, вы румын.
– Как вы догадываетесь, у меня несколько имен. На каждый случай – разное. Но Игорь – настоящее. Так меня звала моя покойная мама. Она была русская.
– Вот почему у вас такой блестящий русский.
– Еще и потому, что я окончил Ростовский университет. Я долго жил в России. Мы ведь до недавнего времени были одной страной, – он усмехнулся. – Свое имя я скрываю вынужденно, но вы ведь тоже здесь находитесь не под своим настоящим именем, не так ли? Впрочем, не будем об этом.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
