– Обстоятельства твоей жизни поместили тебя в публичный дом. Ты в нем родилась, и не в твоих силах было поступать иначе. Но хотя твое тело занималось недостойными делами, сердце твое всегда было чистым и неустанно размышляло о чистоте молитв и медитаций святого человека.
Траур
Траур может оказаться конкурсом тщеславия среди оставшихся в живых родственников, каждый из которых стремится продемонстрировать, что именно он был сильнее других привязан к покойному и более всех осиротел. Особенно это касается азиатского сообщества.
Учась в колледже в Тайбэе, я снимала комнату в доме богатой вдовы, где она жила вместе с тремя своими сыновьями и их семьями. Пока я квартировала там, вдова, которой было за 80 лет, заболела и была госпитализирована. Спустя месяц ее перевезли домой, где она и умерла.
Сыновья организовали сложный и затейливый траурный ритуал и похороны. Тело покойной уложили в главной комнате дома. В течение всей следующей недели ежедневно в три часа священник-даос приходил в дом в своих впечатляющих разноцветных одеяниях, чтобы провести ритуал для умершей, и вся семья собиралась на час скорби. Как только священник начинал читать молитвы, 15 родственников одновременно разражались громкими душераздирающими воплями. Они чередовали бессвязные всхлипы и крики с выражением скорби в словах. «Как могла ты покинуть нас, лишив своей мудрости и водительства?» – завывал один. «Ты так страдала из-за того, что мы презрели свой долг перед семьей!» – жаловался другой родственник. Каждый такой скорбный возглас звучал громче и безутешнее предыдущего, пока они не превращались в совершенно невероятный рев. Потом, ровно в четыре часа, бдение прекращалось, и все продолжали заниматься своими делами, чтобы встретиться на следующий день в то же время.
Чем ближе подходил конец недели, тем суше становились глаза скорбящих, хотя вопли оставались все такими же громкими. Было важно не просто продемонстрировать глубину своей скорби другим членам семьи; нужно было, чтобы вопли скорби доносились и до домов соседей. Моя комната приходилась прямо над помещением, где лежало тело покойной. Я совершенно лишалась сил, даже просто слушая эти ежедневные траурные стенания. Их участники тоже были совершенно обессилены. Когда они, наконец, похоронили старушку, это явно стало облегчением для всех.
И ведь речь не шла о трагической или неожиданной гибели. Женщина прожила долгую и очень комфортную жизнь. Она ушла тихо и мирно, после недолгой болезни. Ни у кого не было никаких причин особенно ее жалеть. В стране, где не надо далеко ходить, чтобы встретиться с воистину трагическими и жалкими жизненными историями, ее жизнь была поводом для радости. Траур предназначался исключительно для продолжавших жить родственников и соседей.
Добродетель – субстанция тонкая. НИКТО НЕ МОЖЕТ СУДИТЬ О ВАШЕЙ ДОБРОДЕТЕЛИ ИЛИ ИЗМЕРИТЬ ЕЕ, ДАЖЕ ВЫ САМИ. КОГДА ВЫ ВОИСТИНУ НАСТРОЕНЫ НА ДОБРОДЕТЕЛЬ, В ВАС НЕТ ЧУВСТВА ВЫСОКОМЕРИЯ, САМОДОВОЛЬСТВА ИЛИ ПРЕВОСХОДСТВА. Когда вы действительно настроены на добродетель, преобладает гармония.
Преодолейте страх
Страх – самое разрушительное из чувств. Страх для человеческой души – все равно что капля яда, попавшая в колодец с чистой водой. Страх носит множество разных масок и является нам во множестве форм. Глубоко в своем подсознании мы достаточно мудры, чтобы понимать, насколько хрупко устройство вселенной, насколько наше существование и выживание зависят от невидимых нитей Божьего милосердия. И мы осознаем, что страх – это туманная, но постоянно преследующая нас неуверенность. Многие люди боятся бо́льшую часть времени и даже не осознают этого.
Как-то раз один репортер во время интервью спросил известного американского ведущего национальных новостей: «Чего вы боитесь?» Этот вопрос захватил ведущего врасплох и поставил в потенциально уязвимое положение. Ему пришлось бы воистину разоблачить себя, если бы он подошел к ответу на этот вопрос честно. Но он быстро сориентировался и дал поверхностный ответ: «Я боюсь природных катаклизмов, таких как землетрясения и наводнения».
Тогда репортер спросил, боится ли он чего-нибудь еще, и ведущий ответил, что больше ничего не боится. Он не мог сказать правду из страха перед тем, что подумают о нем слушатели. Он постоянно был на глазах у публики и защищал свой публичный имидж. Было очевидно, что один из его самых больших страхов – дать честный ответ на этот вопрос. Но он не виноват в том, что чувствовал необходимость солгать умолчанием. В нашем обществе вообще считается неприемлемым признавать свои страхи в официальной или деловой обстановке.
КУДА НИ ПОВЕРНИСЬ, МЫ ПОВСЮДУ СТАЛКИВАЕМСЯ С РАЗЛИЧНЫМИ АСПЕКТАМИ СТРАХА. ЭТО САМЫЙ СЕРЬЕЗНЫЙ БАРЬЕР, КОТОРЫЙ СЛЕДУЕТ ПРЕОДОЛЕТЬ, ЧТОБЫ ОЩУТИТЬ И РЕАЛИЗОВАТЬ СВОЙ ИСТИННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ. Если вы намерены практиковать Каменное Лицо, Черное Сердце, то для вас жизненно важно хорошенько выяснить, как и когда страх проявляет себя в вашей жизни. Хотя опыт страха универсален, он приобретает свои формы у каждой личности.
Я выросла в семье, где страх был постоянным блюдом, подаваемым на завтрак, обед и ужин. Мои родители взрослели в период правления японской имперской армии в Маньчжурии. Страх был главным оружием, которое японцы использовали для контроля над китайскими гражданами. После поражения Японии, в конце Второй мировой войны, моей семье довелось пережить разрушительный опыт коллапса китайского правительства и денежной системы. К тому же им как крупным землевладельцам пришлось иметь дело с угрозой со стороны нового коммунистического правительства, избравшего политический курс на стирание «зловредных» землевладельцев с лица земли. Вынужденные покинуть Китай, мои родители лишь приумножили свои страхи той безнадежностью, которой была полна их жизнь на Тайване в качестве беженцев с тремя маленькими детьми на руках.
Страх был постоянным жителем в нашем доме. Атмосфера в нем была настолько густо замешена на страхе, что, даже когда мы не боялись, мы все равно боялись. Помню, пару лет назад, когда я лежала в постели, откуда ни возьмись на меня навалилось чудовищное ощущение страха. Я никогда прежде не испытывала чувства такой силы. Хотя я не могла найти ни одной причины для страха, было настолько страшно, что у меня скрутило желудок.
И вдруг я осознала, что ощущаемый мною страх был страхом моих родителей – страхом перед непредсказуемостью хрупкого материального мира, в котором они жили. Я наглоталась их страхов просто за счет того, что жила рядом с ними, и в тот момент воспроизвела этот страх во всей его мощи. Всю жизнь я наблюдала, как работает страх, и размышляла над тайной, скрытой внутри страха.
Не так давно я была в торговом центре незадолго до его закрытия и увидела молодую продавщицу с ужасно расстроенным лицом. Она стояла на коленях рядом с рольставнем, и пот проступал сквозь ее тонкую блузку. Я спросила, что случилось и нужна ли ей какая-нибудь помощь.
Она сказала мне, что последние полчаса пытается запереть дверь, но у нее не получается, а до тех пор, пока дверь не будет заперта, она не сможет отправиться домой. Поглядев на стальной рольставень, я сразу же поняла, что положение рычага в нижней части миновало слот на боковой части дверной рамы. Однако продавщица не желала позволить мне хотя бы чуть-чуть приподнять стальную дверь из страха, что сработает сигнализация. Она рассказала, что после опускания двери, в том случае, если она потом поднимается, срабатывает сигнал тревоги.
