С сегодняшнего дня решил начать внимательно наблюдать за моими коллегами. Знаешь, я представляю, будто работаю в большом белом офисе и все мои соседи по нашей общей беде – мои сослуживцы. Надо же хоть как-то себя развлекать…
Письмо 5
…Я люблю подглядывать за ними, меня завораживают их действия. Прячусь за ширму рядом с окном и наблюдаю за докторами, пациентами. Они в это место никогда не заглядывают. Главное, уйти с завтрака раньше, процедурную в это время как раз хирург открывает, а потом постоянно на несколько минут куда-то отлучается. На корточках сидеть неудобно, но я привык.
Хирурга этого не люблю. Он не здешний. Приходит в определённые часы. Постоянно опускает руки себе на ширинку и теребит бугор на штанах, а потом этой рукой хватается за пациентов и как ни в чём не бывало продолжает их лечить. Даже перчаток не надевает.
Вчера к нему привели мужчину из пятой палаты. Оказалось, что он не любит анестезию. Руки у него в каких-то странных шишках. Я не знаю, что это такое, и даже не хочу знать… Когда доктор их вырезал, мужчина так отвратительно ласково смотрел на врача. Он немного склонил голову в левый бок и постоянно облизывал губы. Мне не понравилась ласковость его взгляда, она абсолютно не идёт его лысой голове, которую опоясывает тонкий шрам.
У него губы, наверное, быстро сохнут, раз он их облизывает.
А ещё видел, как прачка нюхает наше грязное бельё. Фу! Это было просто отвратительно! Вроде молодая девушка! Она всегда отыскивает трусы! Бесстыдница!
Мне уже нехорошо. Немного знобит, внутри такая пустота… Где же ты? Я так просто загнусь. Хотя… Да, это будет самым быстрым и безболезненным лечением. Вылечусь от такой жизни, тем более, мне кажется, она никогда не закончится. Одни белые стены и падающий белый потолок.
Письмо 6
Сегодня страшный дождь шёл. Уколов сделали на один больше, чем обычно. Ранки от игл до сих пор саднят. Мозг странно себя ведёт, такое ощущение, что на мозжечок сел огромный краб и своими клешнями пытается мой мозг охватить. Я даже не пойму спал я или нет.
Гроза, как я уже написал, жуткая. Мне казалось, что ливень никогда не закончится. Я видел, как вода поднялась до уровня последнего этажа девятиэтажки, на которую мои окна смотрят. Я даже представил, что стою за балконной дверью, а уровень мутной воды всё поднимается, как ртуть в градуснике. Я подумал, что выход только один: открыть дверь и впустить всю воду к себе в квартиру. Так я спасу жильцов с нижних этажей. И, ты знаешь, у меня получилось! Благодарные жильцы пришли меня поблагодарить в мою наполненную мутной водой квартиру. Все довольные, и только одна женщина бегала по квартире от одного соседа к другому и спрашивала: где же моя дочка, у неё такие волосы чёрные-чёрные. Никто не видел? Рост вот такой, – говорила она и указывала рукой на свой пояс. В её глазах читалась такая гамма чувств! И мольба, и испуг, и растерянность, и даже обречённость. Мне кажется, в глубине сознания она, наверное, понимала, что девочка никогда не найдётся.
Ты знаешь, в этот момент я подумал, как хорошо, что люди сейчас умеют врать, лицемерить, скрывать свои эмоции, как никогда прежде! Я себя ничем не выдал, даже шампанское ей предложил! Сам! И она никогда не узнает, что я похоронил девочку в старом коллекторе. Вот так.
Письмо 7
Мне кажется, все моменты моей жизни из детства созданы, чтобы стать фотографиями. Фотографиями для большого семейного альбома в кожаной обложке. Я бы его часто листал, пересматривая некоторые снимки по несколько раз. А те фотографии, которые получились из этой дурацкой клиники, я бы спрятал. Это плохие, неудачные кадры. Что с ними обычно делают? Либо убирают из альбома, либо прячут под другие, хорошие фотографии, чтобы их не видеть.
Письмо 8
Я постоянно считаю горящие окошки в той девятиэтажке. На пятом и седьмом этажах свет не зажигается уже неделю, а сегодня и на восьмом не зажёгся… Я считал-считал… Потом посмотрел вниз и увидел девочку. Туман был слабый, и мне удалось хорошо её разглядеть. У неё красивые накрученные чёрные-чёрные локоны. Личико бледное такое. Три глаза. Третий находится на переносице, между бровями, он совсем небольшой. Причём, был открыт он один. И смотрел на меня так пристально.
Девочка сидела на стуле. Стул врос в землю, так же как и её ноги. Руки тоже вросли в землю. Странный ребёнок. Таких дефектов я ни разу не видел. После коллектора она сильно изменилась.
Письмо 9
Мне кажется, что, наблюдая за другими пациентами, я либо понимаю свою нормальность, либо схожу с ума. Они мне не коллеги! Они психи! Мне жутко как никогда! Я не такой! Я не такой, как они! Я однозначно нормальный! Ты только послушай, и сразу же согласишься со мной! Мужчина из 57 палаты, его к нам недавно привезли, постоянно сидит один, сбившись в комок у окна. Он всегда с босыми ногами. Глаза у него жуткие, взгляд остекленевший. Сидит и шепчет. Как-то я подошёл ближе и увидел, как на запотевшей от его дыхания части окна он водит пальцем по стеклу и рисует мёртвые цифры. Я прислушался, он постоянно повторяет одну и ту же комбинацию: 5,7,8,0. По-моему, так. Голова шатается, а он шепчет и шепчет. Вчера, увидев куклу у пациентки из 58, он подбежал к ней, выхватил куклу, начал её нянчить, извинялся перед ней. А парень из 53! Он шарахается от всех столов, потому что боится их углов! Женщина из 59 постоянно затыкает себе уши из-за того, что слышит плач младенца!!! И после этого, вот скажи, у тебя повернётся язык назвать меня ненормальным?! Здесь все сумасшедшие, все!!! Они поедают мой мозг…
