Книга Где живет счастье - Джоджо Мойес

Дуглас откинулся на спинку стула и, задумчиво посасывая кончик шариковой ручки, уставился на лежавшие перед ним плотно исписанные страницы с планами. У него ушло несколько недель работы до глубокой ночи, но теперь он был совершенно уверен, что справился.

Свою программу он основывал частично на идеях великих социальных реформаторов, своего рода практического руководства к действию, а также на американской концепции общественных работ, о которой когда-то читал. Да, получилось нечто весьма радикальное, спору нет, но это могло сработать. Нет, поправил себя Дуглас, это точно сработает. И полностью преобразит их поместье.

Сотни акров земли, где выпасали огромный табун лошадей фризской породы, правила содержания которых после вступления в силу Единой сельскохозяйственной политики, как неоднократно замечал отец Дугласа, могли превратить нормального человека в буйнопомешанного, можно отдать независимой сельскохозяйственной коммуне. Рабочие могли бы жить в полуразрушенных времянках, а для их починки использовать древесину из леса Мистли. Там имелся источник воды, а также старые сараи, которые можно было приспособить для содержания небольшого количества домашнего скота. Если в коммуне найдутся искусные ремесленники и кустари, то вполне можно будет открыть студию, чтобы потом продавать керамику или что-нибудь еще, а небольшой процент от дохода отдавать владельцам поместья.

Дальше четыре поля в Пейдж-Хилл, выделенные под сахарную свеклу, могут быть разделены на небольшие земельные участки, где местные жители смогут выращивать овощи. Рынок продуктов питания местного производства интенсивно развивается, и растет число людей, желающих вернуться к природе. Фэрли-Халмы будут взимать с них минимальную арендную плату, а в качестве частичной оплаты – брать продукты. Это станет своего рода возвращением к арендованному хозяйству, к образу жизни предков, но без феодального отношения к крестьянам. Такая схема обеспечит самоокупаемость, а быть может, и некоторый доход. Если план окажется эффективным, то сверхприбыль можно будет вложить в какой-нибудь другой проект, возможно в образовательную программу. Типа тех, что помогают правонарушителям в городах приобрести полезные знания, например в области землеустройства.

Поместье было слишком большим, чтобы им управлять в одиночку. Дуглас слышал это от отца, наверное, миллион раз. Как будто его, Дугласа, не брали в расчет. Конечно, у них был управляющий, старший скотник и сезонные рабочие, а еще егерь и разнорабочий, но основная ответственность за происходящее лежала на Сириле Фэрли-Халме – ответственность, которую он нес на своих плечах уже без малого сорок лет. Это означало не только управление землями, но и проведение сложных расчетов, включая дополнительные ассигнования, что подразумевало интенсивную механизацию, меньшую диверсификацию, более широкое использование химических гербицидов и удобрений. Отец Дугласа вечно брюзжал, что, вместо того чтобы постоянно выкорчевывать живые изгороди, не лучше ли продать скот, распахать поля под зерновые, наподобие американских ферм, и раз и навсегда покончить с этим, а местные старики, которые когда-то пахали на лошадях, вообще считали, что если механизация пойдет такими темпами, то скоро отпадет надобность не только в животных, но и в людях.

Короткий период самоанализа после знакомства с Афиной позволил Дугласу понять, что его, собственно, никогда не прельщала идея унаследовать поместье Дируорд. Как ни крути, но Дуглас не заработал его собственным трудом: ему казалось в корне неверным брать на себя полномочия, подразумевающие власть и богатство, именно тогда, когда непотизм и феодализм начали постепенно отмирать. Дуглас не считал, что в свои двадцать с небольшим он имеет право распоряжаться поместьем и брать на себя обязательства за жизнь тех, кто работает на земле.

Когда Дуглас впервые поднял эту тему в разговоре с отцом, Сирил посмотрел на него так, будто обнаружил, что сын стал коммунистом. Возможно, старик и использовал это слово. А Дуглас, у которого хватило ума понять, что отец вряд ли способен принять всерьез недоработанный план, заткнулся и отправился проверять, как идет дезинфекция доильного помещения.

Однако сейчас у него уже был разработан целый набор конкретных предложений, рассмотрев которые даже его отец сможет признать, что с их помощью они сделают шаг вперед в будущее и их поместье станет новой моделью не только ведения сельского хозяйства, но и социальных перемен. А он, Дуглас, станет наследником традиций таких великих реформаторов, как Раунтри и Кэдбери, считавших, что сами по себе деньги не самоцель и зарабатывать их стоит главным образом для улучшения социальной и окружающей среды. Дуглас тут же нарисовал в воображении довольных рабочих, которые с удовольствием едят продукты собственного производства и, вместо того чтобы пропивать недельный заработок в «Белом олене», занимаются самообразованием. На дворе был 1965 год. Дул свежий ветер перемен, пусть даже обитатели Дир-Хэмптона отказывались это признавать.