Она провела его к бару и подождала, когда он откроет шампанское. Беннет наполнил два бокала и передал ей один.
— За нас, — сказал он и улыбнулся, и от этой его неповторимой улыбки Мэри-Лу вдруг почувствовала себя на верху блаженства.
Будучи достаточно благоразумной, она не стала спрашивать его о том, что волновало ее больше всего, вместо этого она спросила, как прошла его поездка.
— Очень хорошо. Париж есть Париж, — сказал он, подходя к окну и глядя на реку.
Мэри-Лу взволнованно расхаживала по комнате у него за спиной. Придавая особое значение магии фэн-шуй, она повесила у окна большой кристалл, чтобы отгонять плохую энергию ци от злых драконов — речных богов. Она не была суеверной, просто полагалась на своих предков, которые на протяжении многих веков верили во все это. И вот теперь, глядя на стоящего возле окна Беннета, она с надеждой подумала о том, что магия фэн-шуй ей поможет. Она уже переговорила со своим единственным знакомым ювелиром, надеясь, что тот подыщет ей покупателя. Однако от него пока не было никаких известий, ей оставалось лишь надеяться на чудо.
— Хочешь есть? — спросила она. — Или сразу пойдем в постель?
Беннет обернулся к ней:
— Догадайся.
Позже, когда Беннет пошел принимать душ, Мэри-Лу открыла несколько картонных коробок с едой, принесенных из ближайшего ресторана. Разложила их на чайном столике, поставив посередине запотевшую бутылку пива и стакан. Беннет любил охлажденное пиво.
Его одежда в беспорядке валялась на диване. Она собрала и сложила его вещи, затем нагнулась и подняла с пола вывалившийся из кармана бумажник. Он казался странно распухшим. Открыв бумажник, она с удивлением обнаружила там простую салфетку. Развернув ее, Мэри-Лу увидела телефонный номер, написанный красным карандашом для губ. Под номером стояло имя — Преш Рафферти.
— Сукин сын… — прошептала она.
Когда Беннет вышел из ванной, она ни словом не обмолвилась о своей находке, свернутая салфетка теперь лежала в ее сумочке. Усевшись на подушки перед низеньким столиком, они принялись за еду.
Беннету не терпелось начать разговор об ожерелье, однако молчание Мэри-Лу его настораживало. По правде говоря, он не собирался встречаться с ней. Но ему хотелось получить свою долю от сделки. А для этого ему нужна была ее помощь.
— Ты любишь меня, Беннет? — после долгой паузы спросила Мэри-Лу.
Он покосился на нее. Никакой любви между ними, конечно, не было. Он подхватил кусочек спаржи палочкой для еды.
— Мы же с тобой так похожи, Мэри-Лу, — сказал он. — У нас с тобой железные сердца, они не созданы для любви. Я пришел сюда сообщить, что нашел в Париже покупателя, который готов заплатить задаток, но ему нужны гарантии. Мне нужно взглянуть на ожерелье.
— Это невозможно, — сердито сказала Мэри-Лу.
Он спокойно доедал свой обед, а у нее внутри все кипело от ярости. Наконец она не выдержала:
— Кто такая Преш Рафферти?
Беннет опустил палочки для еды:
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Ее номер лежал в твоем бумажнике. Написанный карандашом для губ.
Он встал и надел пиджак.
— Спасибо за обед, Мэри-Лу, — процедил он, направляясь к выходу.
— Подожди! — окликнула его она.
Но Беннет понимал, что оставаться нет никакого смысла. Он знал, как действовать, чтобы достать ожерелье. А Мэри-Лу еще сама прибежит к нему, и очень скоро.
Посредник, которого Мэри-Лу просила найти покупателя для ожерелья, работал огранщиком алмазов. Это был неопрятный, рыхлый, грузный малый по фамилии Вуртман, голландец по происхождению. Однако у Вуртмана возникли затруднения. Несмотря на все его старания, ему никак не удавалось связаться в Амстердаме с кем-нибудь, кто оценил бы по достоинству уникальные драгоценности китайской императрицы, в особенности громадную жемчужину. Видно, придется искать других покупателей, и Вуртман решил: а почему бы не попытать счастья прямо здесь, в Шанхае?
В семь часов вечера Вуртман зашел в бар «Кипяток», занимавший большой полуподвал. Завсегдатаев этого притона можно было условно разделить на три категории: прожигатели жизни, которых привлекали сюда «горячие девчонки», иначе говоря, проститутки; затем мужчины, убегавшие от опостылевших жен, и, наконец, горькие пьяницы, как сам Вуртман. Первые две группы отличались многочисленностью и вечно меняющимся составом, зато в третьей группе Вуртман каждого знал в лицо. Они приходили в бар каждый вечер, и по крайней мере двое из них были отпрысками богатых семей. Вуртман уже обделал с ними пару темных делишек, перепродав бриллианты, похищенные этими ребятами у собственных жен.
Заметив их в дальнем углу, он направился прямо к их столику.
— Добрый вечер, — первым поздоровался Вуртман.
Не дожидаясь приглашения, он придвинул стул, сел и знаком попросил бармена принести ему выпивку.
Он молча положил на стол снимок, который передала ему Мэри-Лу.
— Полюбуйтесь-ка вот на это, джентльмены, — улыбаясь, сказал Вуртман. — Думаю, эта штучка поможет нам набить карманы.
Двое его приятелей стали рассматривать снимок. Один даже поднял фото повыше, чтобы разглядеть его получше.
— Ты что, украл это? — прохрипел он.
— Нет, конечно. Если хотите, принесу вам эту вещицу хоть завтра. Не бесплатно, разумеется.
— И за сколько?
— Но сперва, друзья, я расскажу вам одну историю.
Когда Вуртман закончил свой рассказ, два шанхайца переглянулись, и один из них заметил:
— Так можно и в тюрьму загреметь.
— Какая цена? — спросил другой.
— Тридцать миллионов, — Вуртман на ходу придумал эту сумму. — Но для вас, так и быть, десять миллионов. Все, что заработаете на перепродаже, — ваше.
Однако шанхайцы колебались.
— Не скажешь, — спросил один из них, — кто владелец этой бесценной вещи?
Вуртман покачал головой.
— Ну, друзья, будете брать или нет? Как надумаете — дайте мне знать.
Но шанхайцы оказались плохими друзьями. Они подвели Вуртмана.
Мэри-Лу не удержалась и позвонила по указанному на салфетке номеру. На другом конце провода включился автоответчик.
— Добрый день. Антикварная лавка Рафферти, с вами говорит Преш Рафферти, — сказал мелодичный голос по-французски. — Пожалуйста, оставьте свое сообщение после звукового сигнала.
От гнева все помутилось в глазах Мэри-Лу. Она совсем потеряла голову, потому что потеряла Беннета. Кроме того, от Вуртмана по-прежнему не было никаких известий. Беннет сказал, что у него есть покупатель, готовый заплатить задаток. У нее не оставалось иного выбора, как продолжать дело вместе с Беннетом. Значит, она должна достать ожерелье. Нельзя было терять ни минуты.
