Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
– Не английская, – заключила Дот. – На каком она языке?
– Название по-французски, – ответила Мег, – но сама книга на английском.
– Почитаем? – предложила Дот. Ей в самом деле хотелось, чтобы Мег почитала, а она послушала. Она провела пальцами по тисненым буквам и прошептала: – «Ле морт д’Артур», – с трудом выговаривая незнакомые звуки. Жаль, что она не понимает, как эти строки и закорючки образуют слова. Ей кажется, что все это какое-то волшебство.
– Да, давай! – ответила Мег.
Хвала небесам, у нее, кажется, улучшилось настроение. Неожиданно Дот улыбнулась. Подумать только, ей, простушке Дороти Фонтен, дочке кровельщика из Стэнстед-Эбботс, читает романы дочь знатного лорда! Вот до какой степени она изменилась.
Дот собирает все свечи, какие может найти, составляет вместе, чтобы Мег было светло читать, и кладет к очагу подушки и шкуры. Они берут книгу, садятся к огню и прижимаются друг к другу. Дот зажмуривается, слушает, и перед ее глазами возникают чудесные картины. Она живо представляет себе и Артура, и Ланселота, и могучего рыцаря Гавейна. Себя она воображает одной из благородных дев, ненадолго забыв о своих распухших, мозолистых руках, своей неуклюжести, угольно-черных волосах и землистой коже, из-за чего она больше похожа на цыганку, чем на благородную даму Камелота с нежной лилейной кожей и льняными волосами.
Две свечи догорели, и Дот встала, чтобы взять другие из коробки.
– Дот, чего ты хочешь больше всего на свете? – спросила Мег.
– Вы первая скажите, – предложила Дот.
– Я хочу меч вроде Экскалибура. – Глаза у Мег сверкнули. – Представь, с ним можно ничего не бояться! – Она взмахивает тонкой рукой, сжимает воображаемую рукоять. – А теперь ты, Дот. Какое твое самое заветное желание?
Даже не задумываясь, Дот воскликнула:
– Хочу мужа, который умеет читать! – И засмеялась.
Как все глупо, если сказать вслух… Ее мечта еще несбыточнее, чем волшебный меч, о котором грезит Мег. Ей кажется, что, признавшись в своем желании, она разрушила чары. Мег ничего не сказала; она как будто задумалась. Дот наклонилась к свечной коробке.
– Больше не осталось, – объявила она. – Сходить принести еще?
– Уже поздно. Пора спать, – ответила Мег, вставая, потянула и положила на постель один из мехов. Дот достала свою свернутую постель – из-под кровати. – Поспи здесь, со мной, – попросила Мег, хлопая по кровати рядом с собой. – Так будет теплее.
Дот подошла к очагу, разбила тлеющие угольки кочергой и поставила перед камином сетчатый экран. Затем она легла, задернув полог балдахина. Девушки оказываются словно в палатке. Крепыш тоже заполз к ним; он долго устраивался, ворочался и вдруг свернулся плотным клубком, насмешив девушек. Дот скользнула между холодными одеялами, растирая ступни, чтобы согрелись.
– И ты такая же беспокойная, как Крепыш, – заметила Мег.
– Да ведь не у всех есть грелка!
Легкая как перышко рука потянулась к ней; она переползла на другую половину широченной кровати. Мег вцепилась в нее, как будто боялась: если она отпустит Дот, ее сорвет с якоря и унесет. От ее ночной рубахи пахло дымом оттого, что они долго сидели у огня; Дот вспомнила, как обнимала маленькую Мин – раньше они с сестренкой спали в одной постели. Она как будто очутилась в чьей-то чужой жизни.
– Если бы мы могли меняться обликами, как Морган ле Фей, – прошептала Мег, – ты могла бы стать мной, Дот, и выйти за Томаса Сеймура. Он бы читал тебе сколько угодно!
– А вы что? – спросила Дот.
– Я, конечно, стала бы тобой…
– И вам бы пришлось каждое утро выносить ночные горшки, – поддразнила ее Дот. – Да и на что такая, как я, знатному лорду вроде вашего Сеймура? Я даже танцевать не умею, ведь я такая неуклюжая!
Обе засмеялись, представив себе это, и крепче прижались друг к другу, чтобы согреться.
– Хвала небесам, у меня есть ты, Дороти Фонтен! – порадовалась Мег.
Чартерхаус, Лондон, апрель 1543 г.
Во дворе послышался цокот копыт. Катерина выглянула из окна спальни, ожидая увидеть кого-нибудь из королевских пажей. Она надеялась, что, если она не будет появляться при дворе, король скоро забудет о ней, но ее надежды не оправдались. Что ни день, ей доставляют подарки: брошь с двумя крупными бриллиантами и четырьмя рубинами; накидку из куницы с куньими же рукавами; верхнюю юбку, расшитую золотом; олений бок, который она почти целиком отдала приходским беднякам. После того как брат Мег и его жена, новые лорд и леди Латимер, уехали в йоркширские поместья и забрали с собой почти всю прислугу, число ее домочадцев значительно уменьшилось, а съесть мясо надо быстро, пока не протухло. Такие подарки делаются неспроста, но сама мысль о том, что она станет любовницей короля, для нее была невыносима. Кроме того, в ее сердце ни для кого нет места: ту его часть, которая не горевала по мужу, занял Томас Сеймур.
Мысли о нем были неуместными, но она невольно ждала пажа, облаченного в красную с золотом ливрею – цвета Сеймуров. Ждала пажа с письмом, с каким-то знаком. Может быть, Сеймур пришлет ей ожерелье? Проходили дни, а она видела лишь пажей в красных с белым ливреях – цвета Тюдоров. Скрепя сердце принимала она нежеланные подарки: восточные притирания; верхний чепец с золотыми наконечниками; пару борзых собак; стихотворение на латыни; силок с фазаном; пару певчих птичек; лютню с итальянской инкрустацией; десять ярдов тонкого алого дамаста; стихотворение на французском; замок, сооруженный из сахара; браслет с тремя крупными изумрудами, шестью сапфирами и гранатом размером с небольшое яйцо; бочонок со сладким французским вином; «Утопию» Томаса Мора, написанную рукой автора; гнедого мерина… дарам не было конца. Катерина пробовала отказаться, но паж, который обычно доставлял их, дрожащим голосом ответил: король накажет его, если он не выполнит его поручение. Поэтому Катерина нехотя принимала подношения короля, но каждое понемногу опустошало ее.
Она бы обменяла их все на что-то самое простое – одуванчик, глоток эля, стеклянную бусину, привезенные пажом Сеймура. Она не могла совладать со своими чувствами.
Ее сердило, что она ждет, словно влюбленная девчонка, какого-нибудь мелкого знака любви от ветреного красавца. И понимала – он глубоко впечатался в ее душу и не уйдет оттуда, повинуясь голосу разума.
Катерина внушала себе, что тоскует по маминому кресту; именно его ей недоставало, и понимала, что обманывает себя. Она тоскует по Сеймуру. Он все время в ее мыслях со своим проклятым дрожащим пером, и она никак не может от него избавится.
Она открыла окно, высунулась, чтобы посмотреть, кто там спешивается во дворе. Приехал доктор Хьюик, врач, который ходил за ее мужем; он вернулся из Антверпена. Что ж, хорошо; раз Сеймур не шлет к ней своего пажа, она рада и Хьюику. Ей хотелось крикнуть ему из окна, насколько она одинока в своем трауре, ведь рядом с ней так мало людей. Она скучает по обществу. Хорошо, что доктор вернулся. Она сбежала вниз по лестнице, взволнованная, как юная девушка, и бросилась ему навстречу. Ей хотелось обнять его, но этого не позволяют правила приличия.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
