Во второй раз маленькая Биби проснулась во сне и поднялась на своей постельке – задыхающаяся, дрожащая, оцепеневшая до мозга костей. Она включила свет и увидела завернутый в саван труп, тот самый, который несли те двое существ с капюшонами на головах. Труп сидел на стуле в углу. Пару секунд он оставался неподвижным, затем пошевелился и заговорил.
В третий раз, когда Биби села на своей постели, это произошло в реальном мире, где она уже не была маленькой девочкой. После долгих повторений кошмар утратил бóльшую часть своей власти над ней. Она теперь не плакала и не дрожала всем телом, просыпаясь. Лишь по затылку бегали мурашки, а на лбу выступал холодный пот.
Подобно всем предыдущим случаям, на этот раз грубый голос опять последовал за Биби из сна, выговаривая, как обычно, вырванные из контекста слова. Теперь она расслышала «всё есть». Голос всегда был одним и тем же, а вот слова были разными. Иногда он произносил «верховный господин», или «так грустно искать», или «слово было»… Порой услышанное казалось еще более загадочным.
На соседней койке никто не лежал. В палате она по-прежнему оставалась одна.
Окно покрылось искусственной желтоватой изморозью свечения, что испускал быстро расширяющийся за счет окрестных селений город. Над изголовьем Биби едва горела лампочка, в свете которой девушка перед сном записывала впечатления прошедшего дня. Этого света хватит разве что для того, чтобы зашедшая в палату медсестра хорошо могла разглядеть пациентку.
Когда Биби было десять, кошмар часто посещал ее. Со временем, по прошествии нескольких лет сон снился ей все реже и реже. Теперь Биби видела его не чаще одного-двух раз в год. В детстве ей казалось, будто сон вещий. Но эта мрачная фантазия совершенно не сочеталась с реальностью.
Став постарше, Биби порой задумывалась, не имеет ли повторяющийся сон скрытый символический смысл. Страшное сновидение возвращалось вновь и вновь. Не является ли это свидетельством психологического дисбаланса и чрезмерной впечатлительности, ожидания чего-то этакого? Но нет же. Биби совсем не напоминала героиню дешевого подросткового романа, молоденькую, преисполненную трагизма девушку-тинейджерку, которая прячет свою трехполюсную психопараноидальную сущность оборотня от всего мира и делает это до тех пор, пока не срывается за день до того, как ее выберут в самые популярные девочки среди девятиклассниц и она заслужит поцелуй самого крутого и красивого парня-бунтаря школы. Даже в юном возрасте Биби была собранной, уверенной в своем праве на этот мир и в том, что сможет добиться чего захочет на собственных условиях.
Сейчас она понимала истинную природу сна: обнаружение трупа за обеденным столом произвело на нее в детстве серьезное впечатление, ставшее потрясением… Вся эта кровь, пустой взгляд остекленевших глаз, открытый в немом вопле рот…
Прикроватные часы показывали 03: 49. Через шесть часов она узнает свой диагноз. У нее не было причин испытывать боязнь в отношении доктора Санджая Чандры, как не было оснований бояться тех, кто нес мертвеца в ее сне. На свете нет бугименов. С ней все будет хорошо, и со всем остальным – тоже.
Откинувшись назад, Биби положила голову на подушку и прикрыла глаза. Она сказала себе, где будет через день, через неделю, через год… Девушка заснула, и на этот раз кошмары ее не тревожили.
Когда начался припадок, судорога прошлась по ее телу. Из горла вырвалось нечленораздельное мычание. Впрочем, это продолжалось всего несколько секунд. Биби даже не проснулась.
15. Момент истины среди многих
В палате № 456 стояли три стула для посетителей. Они были дешевыми и настолько неудобными, насколько вообще могли быть, чтобы не утратить права называться стульями.
Доктор Санджай Чандра не хотел возвышаться над Биби, пока будет рассказывать девушке о состоянии ее здоровья. Он поставил два стула у окна и усадил пациентку напротив себя. Справа от Биби виднелось голубое небо и плывущие по нему облака. Можно было вообразить себе, что она сейчас пребывает в фойе Рая.
Врач был одет в стального цвета строгие брюки и светло-голубую рубашку, на которой внакидку висел белый халат. На шее – голубой галстук. В руках врач держал лэптоп[10], который давал ему возможность, если понадобится, взглянуть на результаты обследования Биби. В его внешности не было ничего внушительного или пугающего, что вообще-то свойственно специальности врача. Многие доктора вообще искусственно создают вокруг своих персон грозную ауру. Говорил он мягким голосом, спокойно и вполне искренне. Судя по всему, доктор Чандра уже давно справился с бесконечным стрессом, вызванным его профессией, а также одолел свои амбиции. Внешне он больше походил не на врача, а на консультанта-психолога.
Перед разговором с доктором Биби приняла душ, расчесала длинные черные волосы, накрасилась и накинула поверх пижамы шелковый халат сапфировой голубизны. Если врач принесет дурную весть, она не должна выглядеть жалкой и раздавленной.
Диагноз и впрямь оказался хуже, чем она могла надеяться: год жизни, проведенный в муках и постепенном увядании. Теперь Биби понимала, почему доктор Чандра захотел поговорить с ней наедине. Ни у папы, ни у мамы просто не хватило бы стойкости наблюдать за тем, как она узнает свой приговор. Как бы стоически Биби ни восприняла случившееся, они сорвались бы, и ей пришлось бы утешать родителей, а не заниматься обдумыванием тех малых возможностей, которые еще у нее оставались.
С мягкостью и состраданием священника, принимающего последнюю исповедь в камере смертника, доктор Чандра объяснил, что шансов у Биби никаких не осталось. Рак находится в запущенном состоянии. Даже если болезнь обнаружили бы раньше, глиоматоз головного мозга имеет тенденцию поражать все близлежащие ткани, поэтому хирургическое вмешательство никогда не приводит к полному выздоровлению. На данной стадии химиотерапия может отвоевать немного времени, но, возможно, и нет.
– А побочные эффекты, я боюсь, приведут к тому, что оставшиеся дни станут для вас, Биби, совсем безрадостными.
– Не обижайтесь, но не могли бы вы проконсультироваться у другого специалиста, – попросила девушка.
– Я обратился к доктору Берил Чемерински. У нее безукоризненная репутация, и она работает в другой больнице… никак со мной не связана. Берил подтвердила мои выводы, хотя, признаться, было бы гораздо лучше, если бы я ошибся. В любом случае остаются еще химиотерапия и облучение, но решать вам.
Биби встретилась с доктором взглядом. Он не отвел глаз.
– Как говорится, настал момент истины… – наконец произнесла она.
– Я верю в истину, Биби, и вижу, что вы тоже верите.
Девушка опустила взгляд на свои руки, сжатые в кулаки. Вот только левая сжаться до конца не могла.
– Я хочу бороться. Химиотерапия, говорите? Один год… всего один год… Ну, это мы еще посмотрим.
