После Винса у нее не было серьезных отношений с мужчинами. Неудачный брак стал насмешкой над ее девичьей гордостью и крахом ее уверенности в себе. Свадьбу сыграли так скоро, что мать поинтересовалась, не беременна ли она. Нет, Лора не забеременела, просто она была очарована привлекательным Прекрасным Принцем, который обещал бросить весь мир к ее ногам. Но оказалось, что мужчина, за которого она вышла, – крикливый негодяй, который вместо мира подарил ей скучную жизнь в предместье. Родители изо всех сил старались убедить ее подождать, повзрослеть и понять, чего в действительности она хочет от жизни. Но она была молода и нетерпелива, даже упряма, и брак с Винсом казался самым коротким путем к взрослой жизни. Лора до сих пор помнила грустную улыбку на лице встревоженной матери, когда она шла к алтарю. У отца хуже получалось скрыть свое горе, но, к счастью, большинство присутствующих приняли его слезы за знак гордости и счастья. Самым ужасным было то, что в день свадьбы она впервые допустила, что совершает ошибку, и ей стало страшно. Ее сомнения смешались с конфетти и шампанским, но она оказалась права. Ее любовь к Винсу была незрелой и причудливой, возникшей так же быстро, как были напечатаны пригласительные с серебристым окаймлением, и такой же невесомой, как ее подвенечное платье.
Вечером Лора ужинала, сидя перед телевизором. Она не очень проголодалась, да и на мигающий экран телевизора особо не смотрела. Плюнув и на то и на другое, она вышла на тесный балкончик и посмотрела на чернильное небо. Интересно, сколько еще людей в мире сейчас смотрят на безбрежное небо? От этой мысли она почувствовала себя крошечной и очень-очень одинокой.
Глава 10
Полуночное летнее небо было подобно тонкому слою акварельной краски с крошечными блестками-звездами, разбросанными по нему. Воздух был еще теплым, когда Энтони шел по дорожке, ведущей к розарию, вдыхая имеющий много оттенков запах бесценных цветов, которые он посадил для Терезы, когда они только переехали в этот дом. Он был на почте, его поступь эхом разносилась по пустым улицам деревни. Отправленное письмо было последней точкой в его повести. Адвокат передаст его Лоре, когда придет время. Он был готов уйти.
Они въехали в дом в среду. Дом нашла Тереза.
– Он идеален, – сказала она.
И он действительно был идеальным. Они познакомились всего несколько месяцев назад, но считали, что им не нужен «испытательный срок». Притяжение было мгновенным, безграничным, как это небо над головой. Сначала притяжение пугало его, а может, он боялся, что оно исчезнет. Оно было слишком сильным и прекрасным, чтобы долго продлиться. Но Тереза всегда считала, что они нашли друг друга, потому что так и должно было случиться. Вместе они были неприкосновенны. Ее назвали в честь святой Терезы, изображаемой с розами, так что он сделал ей подарок – разбил сад. Он весь октябрь перекапывал землю, внося хорошо перепревший навоз, а Тереза приносила ему кружки с чаем и безмерно его воодушевляла. Розы доставили сырым, туманным ноябрьским утром, и за день Энтони и Тереза отморозили себе носы и пальцы на руках и ногах, пока высаживали растения вокруг идеальной лужайки. Поблекший в ноябре пейзаж летом обретет все цвета радуги, судя по названиям роз, каждое из которых Тереза прочитала вслух. Розовая и благоухающая «Альбертина», которая поползет вверх по решетчатой арке, ведущей к солнечным часам; кроваво-красная, бархатная «Гран При»; белоснежная «Марция Стэнхоуп»; раскрасневшаяся, медного оттенка «Красотка»; серебристо-розовая «Миссис Генри Морс»; темно-красная «Etoile de Hollande»[17]; «Мелани Суперт» с бледно-желтыми лепестками и фиолетовой сердцевиной; красно-оранжевая и цвета старого золота «Королева Александра». По углам лужайки они посадили широко распространенные розы: «Альберик Барбье», «Гайавата», «Леди Гэй» и «Золотой дождь» – и, закончив, они встали рядом в призрачных, печальных зимних сумерках. Она нежно поцеловала его в губы и вложила что-то маленькое и круглое в его окоченевшую руку. Это был медальон из золоченого металла и стекла с изображением святой Терезы с букетом роз.
– Мне его подарили на первое причастие, – сказала она. – Я дарю его тебе в благодарность за мой прекрасный сад и чтобы напомнить тебе, что я буду вечно тебя любить, невзирая ни на что. Обещай, что всегда будешь носить его с собой.
Энтони улыбнулся.
– Обещаю, – торжественно произнес он.
Слезы снова скатились по щекам Энтони, он стоял – один – среди роз прекрасной летней ночью. Вспоминая ее поцелуй, ее слова, ощущение медальона в руке, он почувствовал себя одиноким и опустошенным.
Он потерял его.
Медальон лежал в его кармане, когда он ждал Терезу на углу Рассел-стрит. Но она так и не пришла, и он вернулся в тот день домой, потеряв их обоих. Он пытался найти его. Он обыскал тротуары и сточные канавы, хотя и знал, что дело безнадежное. Он будто бы потерял ее дважды. Медальон оставался невидимой ниточкой, которая связывала бы его с ней даже после ее смерти, но она порвалась, и он нарушил обещание. Содержимое его кабинета было свидетельством вины, которую он старался загладить. Но достаточно ли он сделал? Он вот-вот узнает.
Трава была еще теплой и пахла сеном. Энтони прилег и вытянул длинные, истощенные конечности к румбам воображаемого компаса, приготовившись отправиться в последнее путешествие. Аромат роз омывал его волнами. Он посмотрел вверх, на безграничный океан неба, и выбрал звезду.
Глава 11
Она думала, что он спит. Она понимала, что мысль эта была нелепой, но альтернатива казалась немыслимой.
Лора приехала в обычное время и, никого не найдя дома, предположила, что Энтони пошел на прогулку. Но неотвязное предчувствие беды похлопывало ее по плечу.
Она пошла в кухню, сделала кофе и постаралась проигнорировать это ощущение. Однако похлопывание становилось все более быстрым и сильным. Словно биение сердца. В зимнем саду дверь, ведущая в сад, была открыта, и она вышла, чувствуя, что идет навстречу гибели. Энтони, раскинув руки и ноги, укрытый лепестками роз, лежал на мокрой от росы траве. Издали можно было подумать, что он просто спит. Но, став прямо над ним, она потеряла всякую надежду. Его когда-то голубые глаза сейчас покрылись мутной пленкой, рот, открытый, но не дышащий, окаймляли лиловые губы. Сопротивляющиеся пальцы дотронулись до его щеки. Твердая кожа была холодной. Энтони умер, перед ней был труп.
И теперь она была одна в доме. Врач и сотрудники бюро ритуальных услуг приехали и уехали. Их голоса были тихими; они справлялись со смертью легко и оперативно. В конце концов, они этим на жизнь зарабатывали. В кухне она села за стол, наблюдая, как остывает очередная чашка кофе; ее красное, будто обожженное лицо было напряжено, она плакала от отчаяния. Сегодня утром ее мир разнесло, как ветер перья. Энтони и Падуя стали ее жизнью. Она не имела ни малейшего понятия, что будет делать дальше. Уже второй раз она оказалась в тупике.
