Бен печально улыбнулся. Такая неожиданность выбила его из колеи, заставила на время забыть о работе. На мгновение он стал беспомощной жертвой влияния Давида – влияния, способного воскресить прошлое. Бен потряс головой и заставил себя возобновить перевод.
4
В ушах Бена громко и раздражающе стучало. Он тряс головой из стороны в сторону – она страшно разболелась. Стук продолжался еще какое-то время и прекратился, после чего раздался дребезжащий звон. Бен простонал. Он чувствовал себя отвратительно.
Послышалось, как открывается и закрывается дверь. По ковру кто-то тихо ступал. Его тут же окутало облако духов. Раздался нежный голос:
– Бен?
Он простонал еще громче.
– Бен, любимый. Что случилось?
С огромным усилием он открыл глаза и увидел Энджи, она стола перед ним на коленях и смотрела полными заботы и любви глазами.
Он хотел заговорить, но казалось, будто его рот набит кроличьей шерстью. Он никак не мог понять, почему лежит на диване и почему у него так страшно раскалывается голова.
– Я стучала и стучала, затем решила воспользоваться своим ключом. Бен, что случилось? Почему ты спишь в одежде?
– Что? – с трудом спросил он, затем произнес: – О боже… Который час?
– Уже почти полдень. Я звонила и звонила, но ты не подходил к телефону. Ты заболел?
Он еще раз посмотрел на нее затуманенным взором, наконец ему удалось сосредоточить взгляд на одной точке.
– Почти полдень! Не может быть! – Затем Бен сел прямо. – Мое занятие!
– Профессор Кокс звонил мне сегодня утром и спрашивал, где ты. Я сказала ему, что ты сильно заболел и не можешь подняться с постели. Теперь я вижу, что сказала почти правду. Что случилось?
– Я уже приготовил для них контрольную работу…
– Он отменил занятие. Все в порядке.
– Но я ведь и в прошлый четверг не провел занятия. Придется взять себя в руки. – Он опустил ноги на пол и обхватил голову руками. – Безобразие, меня мутит. Ты сделаешь кофе?
– Конечно. – Энджи ушла на кухню, и аромат цветов улетучился. – Дорогой, что с тобой стряслось?
– Вчера я перевел весь свиток, а затем… а затем… – Бен протер глаза. Что же случилось потом? Что было не так? Почему не удается вспомнить, что произошло после того, как он закончил перевод свитка? Почему в его памяти наступил провал? Почему не удается вспомнить, что произошло после того, как он закончил перевод, и до того, как Энджи застала его на диване? – Боже… – пробормотал он, все еще держась руками за голову. – Я чувствую себя ужасно. Что же на меня нашло прошлой ночью? – Бен сказал громче, чтобы Энджи слышала: – Должно быть, я страшно устал. Мне так кажется.
Он пошел в ванную, принял холодный душ, привел себя в порядок и появился в свежей одежде, но мысль о странной потере памяти, случившейся во время последнего перевода, не выходила у него из головы. Бен помнил лишь необъяснимое и непреодолимое побуждение, охватившее его, заставившее продолжить работу, несмотря на крайнюю усталость, до тех пор, пока он не свалился от изнеможения. Это было почти сверхъестественное побуждение, с которым он не мог ничего поделать…
Энджи сидела за обеденным столом, она уже разлила дымящийся кофе по чашкам и смотрела, как Бен приближается к ней.
– Энджи, извини, что заставил тебя волноваться. Обычно я сплю очень чутко.
– Я знаю это. Вот, выпей крепкого кофе. Бен, скажи мне, почему ты сейчас прихрамывал? Ты ушиб ногу?
Бен смотрел на нее с некоторым удивлением.
– Почему ты спрашиваешь, Энджи? Я всегда прихрамывал. Ты ведь знаешь об этом. – Он почему-то нахмурился. – С того самого дня, как на озере произошел несчастный случай…
Энджи смотрела на него с минуту, затем, не обращая внимания на его слова, сказала:
– Послушай, мне в голову пришла замечательная идея. Давай покатаемся по побережью. У меня нет никаких дел, да и погода чудесная.
Бен машинально посмотрел в сторону кабинета, где под лучом яркого света разметались листы со вчерашним переводом, будто по ним пронесся ураган. Бен снова вспомнил жуткую атмосферу, окутавшую его, пока он работал. Он неожиданно услышал голос матери, которая произносила когда-то столь знакомые, но давно забытые слова. Жизненное кредо Ионы: первый псалом.
Как они оба похожи – Иона Мессер и Иона бен Иезекииль.
– Мне что-то не хочется…
– Я вчера ждала тебя до двух часов ночи.
Он ничего не ответил и лишь смотрел в сторону кабинета.
Энджи погладила его руки своими длинными прохладными пальцами.
– Ты слишком много работаешь. Давай же покатаемся. Мне казалось, что тебе всегда нравилось кататься. Так ты немного развеешься.
– Не сегодня. Я не хочу отвлекаться. – Бен бросил взгляд на часы. – Через два часа принесут почту. Я дождусь ее.
– К тому времени мы уже вернемся.
– Энджи, – сказал он и встал, не прикоснувшись к кофе. – Как ты не понимаешь? Сейчас я не могу бросить работу.
– Почему? Кажется, ты сказал, что уже перевел свитки.
– Я перевел. Но… – Но что? Что он мог сказать ей? Как объяснить этот неожиданный приказ оставаться рядом со свитками, читать их снова и снова. Слова Давида, это растущее нетерпение, с каким он ждал прибытия следующего свитка. – Дело просто в том, что…
– Перестань, Бен. Пойдем.
– Нет, ты меня не понимаешь.
– Ладно, объясни мне все и, может быть, тогда я пойму.
– Перестань, Энджи! Ты даже не спросила меня, о чем говорится во втором свитке! Боже милостивый, он поразителен, а тебя это даже не интересует!
