Едва врикиль ухватился за мешок, Башэ разозлился и изо всех сил потянул его на себя. Пеквею удалось вырвать кожаную лямку из рук врикиля. Извиваясь, Башэ пополз назад и вскоре затерялся среди частокола человеческих ног и ножек мебели. Теперь врикилю было к нему не подобраться.
Разъяренный Джедаш все же сумел подняться на ноги. Он принялся опрокидывать столы, швыряя их в толпу. Вскоре он отыскал Башэ. Пеквей снова прятался под столом. Врикиль ринулся к нему, стремясь захватить и Башэ, и мешок с заветным Камнем. Он видел, что коротышка запутался в лямках. Врикиль резко дернул мешок на себя и чуть не оторвал Башэ руку.
Башэ увидел, что одна из лямок мешка еле держится. Он оторвал ее до конца и с силой швырнул во врикиля, одновременно крепко прижав к себе мешок.
Джессан отчаянно старался добраться до того места, где находился Башэ, но это было совсем не просто. Врикиль своей спиной загораживал Башэ. К тому же врикиля и Джессана разделял хаос опрокинутой мебели и испуганных людей. Тогда тревинис решил двигаться напролом. Он отбрасывал стулья и сбивал с ног любого, кто оказывался у него на пути. Его мало волновали чьи-то широко раскрытые глаза и удивленно разинутые рты; страх за друга вытеснил у Джессана все прочие ощущения. Он издал боевой клич тревинисов, хотя почти не надеялся, что врикиль оставит Башэ и бросится на нового врага.
Джедашем меж тем владела единственная мысль: захватить мешок. Джессан волновал его не больше, чем отирающийся у ног котенок. Врикиль полоснул по Башэ длинными когтями своей кольчужной рукавицы. Из груди пеквея хлынула кровь, Башэ забился и закричал от нестерпимой боли. А врикиль вцепился в мешок, отшвырнув кричащего пеквея на пол.
Бабушка, как н Джессан, не оставляла попыток добраться до Башэ. Понимая, что ей не протиснуться сквозь толпу, она стала продвигаться ползком. В тот момент, когда врикиль бросил ее внука на пол, Бабушка загородила Башэ своим телом и сердито зыркнула на врикиля.
Джедаш выхватил меч, намереваясь убить обоих пеквеев и забрать мешок. Он уже занес руку с мечом, но в этот момент Бабушка, подняв с пола агатовый глаз, метнула его прямо в лицо врикилю.
Агат ослепительно вспыхнул. Его белый магический свет был страшен для врикиля, ибо высветил перед богами истинную суть Джедаша. Тот сразу почувствовал, как под их взглядами его нечестивая душа начала сжиматься.
Подскочив к врикилю сзади, Джессан воткнул ему в спину костяной нож.
Тонкий и весьма хрупкий на вид, нож легко пробил доспехи Пустоты и прошел сквозь сгнившее и полуразложившееся тело Джедаша. Сам порожденный Пустотой, нож начал уничтожать магию Пустоты, от которой зависело существование врикиля.
Джедаша словно обожгло расплавленным металлом. Кровавый нож отсекал темные нити, сотканные смертью. Это они давали врикилю подобие жизни.
Взвыв от злости, Джедаш обернулся навстречу новому врагу.
Джессан попытался вырвать кровавый нож, но влажные от пота пальцы соскальзывали с рукоятки. Костяное лезвие застряло в черных доспехах врикиля.
Рука врикиля прошла сквозь металл нагрудника. Он торопился вырвать из собственного неживого тела смертоносное лезвие. Превозмогая боль, Джедаш все же ухитрился извлечь остатки кровавого ножа и швырнул их в Джессана. Сжимая в руке мешок, врикиль поспешил к двери.
Острые осколки кровавого ножа поранили Джессана, но сейчас ему было не до собственных ран. Все его внимание было приковано к Башэ, неподвижно лежащему на полу. Одежда друга покраснела от крови. Бабушка стояла возле внука на коленях. Лицо ее было мокрым от слез и крови. Она произносила древнее пеквейское целительное заклинание. Слова то и дело прерывались рыданиями.
Ярость, жгучая, раскаленная ярость овладела Джессаном. Он начисто позабыл о грозящей ему опасности. Нужно любой ценой отобрать у врикиля мешок. Не для того Башэ преданно оберегал мешок все эти долгие месяцы и сражался за него с доблестью настоящего воина.
Джессан схватился за свисавшую кожаную лямку. Боль и ярость придали ему сил. Он дернул лямку и смог вырвать мешок. Ошеломленный врикиль попытался было вновь завладеть драгоценным грузом, но Джессан отскочил назад. Спасаясь от когтистой руки врикиля, он налетел на стул, перевернулся и упал.
Прижав мешок к груди, Джессан попробовал встать. У него отчаянно кружилась голова. Пол под ним раскачивался и куда-то плыл. Руки и ноги горели от боли. Он в ужасе глядел на раны, нанесенные ему осколками костяного ножа. Джессану казалось, что они превращаются в омерзительных черных пиявок, готовых поглотить его живьем.
— Джессан!
Крик Улафа прозвучал еле слышно, как будто сам Улаф находился очень далеко.
Понимая, что он оказался в западне и, скорее всего, может умереть, Джессан, собрав последние силы, швырнул мешок туда, откуда раздался голос Улафа. Он выбрал такое направление, чтобы врикиль ни в коем случае не смог перехватить мешок.
Джедашу оставалось лишь с гневным ревом наблюдать, как мешок пролетел на недосягаемом расстоянии от него. Он бросился на Джессана. Острые когти кольчужных рукавиц врезались тревинису в спину.
Джессан никогда еще не испытывал такой боли. Она проникла в самую душу. Джессан содрогнулся всем телом, испустил отчаянный крик и свалился под ноги врикилю.
Кожаный мешок с глухим стуком приземлился прямо перед Улафом, который тут же подхватил его и спрятал под просторной рубахой.
К этому времени большинство посетителей успело покинуть трактир, либо выпрыгнув из окон, либо, толкаясь и мешая друг другу, выбравшись через дверь. В зале остались только люди Шадамера да еще владелец «Толстухи Тэбби», храбро помогавший сражаться с врикилем.
Боевые маги уже добрались до трактира, но не торопились входить внутрь. За окнами слышался голос их командира, отдающий распоряжения. Он умело расставил своих людей, перекрыв врикилю все пути к отступлению. Вскоре по крыше застучали тяжелые сапоги. Те из боевых магов, кто владел магией Воздуха, взлетели туда. Они были готовы в любой момент спуститься по лестнице и атаковать врикиля сзади. Остальные наступали спереди.
«Толстуха Тэбби» могла вот-вот превратиться в поле битвы магических сил. Из всех порождений Пустоты врикили считались наиболее могущественными и самыми отвратительными. Боевые маги не могли позволить врикилю вырваться из трактира. Если такое случится, он мгновенно изменит облик и растворится среди горожан. Боевые маги сознавали всю опасность битвы, а то, что в ней могли пострадать несколько зазевавшихся посетителей, два пеквея и раненый тревинис… Что ж, на войне как на войне.
— Все уходите отсюда! Немедленно! — громко закричал Улаф.
Его друзья не нуждались в повторении. Зная, чего ожидать, они уже спешили к выходу. Из-за стойки выглянул хозяин заведения. Он поднял на Улафа бледное, словно рыбье брюхо, лицо, в глазах его застыла мольба.
— Твоя семья в безопасности! — крикнул ему Улаф, направляясь к Джессану. — Ты тоже уходи отсюда! Слышишь? Уходи!
