Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
— Ты точно знаешь, что Мариванна приедет? Она поклялась?
Ответом было протяжное зевание сестры, сквозь которое можно было услышать положительное — угу!
— Продиктуй мне телефон Мариванны.
— Андрей, такая рань! Взбрело тебе…
— Это у тебя рань, а у меня беспросветный мрак!
Петя умудрился надавить на нужную кнопку, и экран телевизора ожил, громко бухнула музыка.
— Что за звуки? — спросила Ольга.
— Не обращай внимания, Петька телевизор включил.
— Сам?
— Оля! Телефон!
— Сейчас найду. — И опять сладко зевнула.
Мария Ивановна ответила быстро, сказала, что уже собирается, как и договаривались, в восемь будет у него, у Андрея.
— Мы с вами не обговорили зарплату.
— Это не к спеху, Андрей.
— Видите ли, я бы хотел вас попросить с ночевкой. В смысле — ночевать рядом с Петькой, потому что… (Еще одна такая ночка — и я его придушу.) — Потому что мне на работу и вообще.
Мария Ивановна молчала, Андрей напрягся и предложил:
— За ночную смену двойной тариф.
— Дело не в деньгах, мне бы не хотелось вас стеснять.
— Более, чем стеснил меня этот… (ревун, оглоед, монстр, зараза) — этот мальчик, стеснить невозможно.
— Хорошо, если вы просите…
— Убедительно прошу! Не забудьте взять личные вещи. До встречи! Ждем вас! Вы на метро поедете? Лучше на такси, я оплачу.
— Извините, Андрей, но я не умею пользоваться такси.
А чего тут уметь? Ладно, на метро, только не задерживайтесь. Я без вас… в смысле — Петя без вас скучает.
Мария Ивановна приехала раньше оговоренных восьми часов. Андрей вручил ей ребенка и рванул в ванную принимать душ и бриться. Скорее из дома — вон.
На работе он выпил пять чашек кофе, но все равно зевал каждые пять минут. После сытного обеда, который им в офис привозили из ресторана, в сон потянуло совершенно безудержно. Заявился в кабинет Гены Панина, друга и начальника, попросился вздремнуть часок на диване.
— Перебрал вчера? — понятливо ухмыльнулся Гена.
«Если бы!» — хотел ответить Андрей. Но посвящать друзей в свои идиотские проблемы, способные обернуться многолетними подтруниваниями, было бы неразумно.
— Вроде того, — кивнул Андрей. — Дай поспать!
— Я тоже отрываюсь, когда жена уедет.
— Нет у меня жены! — излишне резко воспротивился Андрей.
— Пусть девушка, я Марину имел в виду.
Андрей ослабил узел галстука, снял пиджак, завалился на диван и пробормотал что-то вроде: жены, девушки, мамы, няни — пусть провалятся, отдыхают, то есть отдыхать буду я, заслужил.
* * *
Ощущение негаданной благодати, почти счастья, не покидало Марию Ивановну. Хотя примешивалось и чувство неловкости — чужая трагедия обернулось для нее удачей. А трагедия, судя по всему, случилась нешуточная. Как могла мать бросить своего ребенка? Да еще такого необыкновенного, умного, веселого, энергичного? Развод плохо повлиял на Андрея, отрицательное отношение к жене он, похоже, переносит и на сына. Никак не демонстрирует свою любовь к Петеньке, а подчас смотрит на него с нескрываемым раздражением. Но, не исключено, все мужчины так ведут себя по отношению к детям? И выражение досады на лице — норма? Мария Ивановна никогда не наблюдала представителей сильного пола в быту, не знала их повадок. Мужчины для нее — совершенно загадочные и непредсказуемые существа, способные на самые удивительные реакции и поступки. Например, тяжелая стальная дверь со множеством замков — не свидетельствует ли она о подозрительности Андрея и паническом страхе быть ограбленным? И юмор у Петенькиного папы настолько своеобразный, что находится за гранью ее понимания. Разве остроумно назвать малыша желудочно-кишечным деспотом?
Ухаживать за маленьким физически легко и эмоционально приятно. Точно идти по солнечной дороге вверх — к находкам, свершениям и открытиям. А забота о тяжело больных старушках была путем вниз — во мрак, в пустоту, в небытие, в могилу.
Весть о том, что Мария Ивановна нашла работу няни, взбудоражила ее подруг. Они активно перезванивались, строили планы консультативной и материальной помощи. Брошенный матерью ребенок представлялся им голым нищим дистрофиком. Звонили Маше с вопросами: что привезти? Ее отказы во внимание не принимались. Что Маша понимает в детях, которые растут стремительно, размер одежки меняется каждый месяц! Единственное, о чем попросила Маша, — достать ей литературу по воспитанию детей до года. Не покупать специально книги, но вдруг у кого есть уже отработанные.
И одежда для малыша, и книги нашлись у одной из подруг, бабушки годовалого внука. Она была делегирована общественностью к Маше, по дороге купила фрукты.
Андрей, возвращавшийся с работы, столкнулся с незнакомой женщиной у собственного порога. Груженная авоськами, из которых торчали бананы, тетка собиралась звонить в его дверь.
— Вы к кому? — спросил Андрей, вставляя ключ в замок.
— К Маше, к Марии Ивановне. А вы Петечкин папа?
Андрей пробурчал нечто неразборчивое.
— Я только на секунду. Передать Марии Ивановне методическую литературу., мальчику — одежду и игрушки. Можно хоть одним глазком на него взглянуть?
— Можно его упаковать, перевязать и забрать с собой!
— Что?
— Проходите, — Андрей открыл дверь.
Сюда повадятся любопытствующие доброхоты? Сейчас усядутся няня с подружкой на кухне, станут лясы точить и чаи гонять. Его дом превратился в проходной двор!
Но Мария Ивановна недолго пошепталась с визитершей в коридоре, и та ушла.
— Андрей, извините за это вторжение! — вошла на кухню Мария Ивановна.
— Да ладно, чего уж там.
— Вам на ужин я приготовила рыбу и картофельное пюре. Но не знаю, любите ли вы их.
— Мы не договаривались, что вы будете готовить.
— Простите, больше не повторится.
— Вы не поняли. Спасибо за ужин, я очень люблю рыбу и картошку! Просто неудобно вас обременять лишней работой.
— Петенька днем три раза спит, за это время я успею и квартиру убрать, и постирать, и еду приготовить. Но, если можно, говорите мне меню заранее.
«Просто ангел! — внутренне хмыкнул Андрей. — Сейчас продемонстрирует мне свои крылышки как знак божественной доброты. Не верю в ангелов. А те, кто ими прикидывается, на самом деле оказываются прохиндеями. Точно украдет что-нибудь из квартиры. Сколько у меня наличности? Немало. Надо завтра деньги отнести на работу и положить в сейф».
— Мария Ивановна, давайте обговорим вашу зарплату. Сестра мне называла таксу — сто рублей в час. За ночную смену я обещал двойную плату. Получается: двенадцать часов по сто рублей, двенадцать по двести, итого — три тысячи шестьсот.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
