Когда они выбрались из того проклятого места, Мартин включил печку на всю мощь и поставил кассету с приятной музыкой, что и убаюкало ее.
Она посмотрела на свои часы — почти три часа утра. За окном мелькали знакомые улицы, и в сознании Абигайль стало закрадываться подозрение. Вскоре, видя, как Мартин не задумываясь, уверенно петляет по лабиринту улиц, она уже не сомневалась.
— Ты знаешь, где я живу? — возмущенно воскликнула она.
— Знаю, — согласился Мартин и остановил машину у большого серого дома, на первом этаже которого находилась квартира Абигайль.
Как он узнал? — в смятении подумала она. И главное, зачем это ему надо?
— Откуда ты знаешь мой адрес? — прямо спросила Абби.
Мартин заглушил двигатель и повернулся к ней.
— А?
— Как ты узнал, где я живу? — нетерпеливо повторила она.
В бледном желтом свете уличных фонарей, бросавших причудливые тени на скульптурные черты лица Мартина, Абигайль не могла рассмотреть выражение его лица.
Он пожал плечами.
— Мне всегда было интересно… ну, скажем, что с тобой стало после нашего разрыва.
Сердце молодой женщины затрепетало.
— Ты хочешь сказать, что все эти годы следил за мной?
Мартин засмеялся.
— Опять твои навязчивые фантазии, Абигайль! Тебе в самом деле уже пора что-то с этим делать. Нет, я не следил за тобой. В этом, собственно, и не было необходимости. После того как мы разошлись, ты умудрилась сделать из себя довольно заметную фигуру. Я читал о твоих похождениях во всех газетах. У меня создалось впечатление, что ты вознамерилась довести себя до смерти всеми этими светскими раутами.
В голосе Мартина слышалось сердитое неодобрение, и Абигайль была благодарна тусклым фонарям, скрывавшим ее лицо. Да, она действительно тогда ударилась в развлечения, не пропуская ни одного светского приема. Она присутствовала на каждом хотя бы немного значимом событии в Лондоне, на каждой театральной премьере, вернисаже… Казалось, что, заполняя каждое мгновение своей жизни, она пыталась оживить ту часть своего существа, которая умерла с уходом Мартина.
Но это не помогало. Бездумные светские развлечения только еще больше убеждали Абби в том, что это пустое, бесполезное времяпрепровождение. Что называется, ни уму ни сердцу. И посещают свет по большей части люди такие же пустые и никчемные. Более того, светские затеи помогали ей увидеть огромную пропасть, существовавшую между этими людьми и человеком, который был ее мужем.
Мартин внимательно смотрел на Абигайль, его чувственные губы растянулись в саркастической улыбке.
— Так что я думаю, своим уходом я сослужил тебе хорошую службу. Ты получила возможность тесно общаться с «достойными претендентами» на твою руку. Я не сомневаюсь, что Хэмфри был в восторге.
Абигайль вздернула подбородок. Отчим действительно был всему этому рад несказанно. Но что касается так называемого «общения», то, выражаясь известной поговоркой, это было бы смешно, если не было бы так грустно. Прошло немало лет, прежде чем она смогла позволить мужчине дотронуться до нее. И ни один мужчина не тронул ее тело или душу так, как это удалось сделать Мартину.
После его ухода у нее возникло ощущение, что какая-то часть ее зачахла и умерла, чтобы больше не возродиться.
У Абби заблестели глаза. Если ему так хочется думать о ней как о безмозглой светской пустышке, бог с ним, пусть думает!
— Да, я получала от всего этого удовольствие, — солгала она и вдруг почувствовала усталость.
Абби опустила ресницы и подавила зевоту.
— Давай-ка войдем в дом, — нетерпеливо произнес Мартин.
В его хриплом голосе слышался определенный подтекст. Бывшая жена прекрасно знала, что это означает. Неужели он так воспринял ее зевок? Вполне возможно, подумала Абби, хорошо зная своего мужа.
— Ты никуда не войдешь, — поспешно сказала она. — Где ты остановился?
Он лениво ухмыльнулся.
— Ты же не отправишь меня в «Ритц» в таком виде? — Мартин приподнял левую ногу, и она увидела сильное, загорелое бедро. — Меня же оштрафуют за неприличный вид.
— Так тебе и надо! — выпалила она.
Но Мартин уже весело смеялся. То ли на нее подействовал взгляд его неотразимых голубых глаз, то ли она все еще находилась в шоке, но вскоре Абби сама не смогла удержаться от хохота. Она представила себе, как Мартин, одетый лишь в узкие трусы и кашемировое пальто, входит в один из самых фешенебельных отелей Лондона.
— Ну ладно уж, — сердито произнесла она, насмеявшись вдоволь, — заходи!
Поднимаясь по лестнице, Абигайль пыталась найти оправдание своей слабости. Не могла же она выгнать в холодную, промозглую ночь полуголого человека. Особенно после того, как он ее, можно сказать, выкопал из снега. К тому же, если учесть, что она однажды была за ним замужем… И он ей очень сильно нравился. Вдруг Абигайль побледнела.
— Боже, у меня же нет ключей от квартиры! — воскликнула она, в ужасе вспомнив, как Мартин утащил ее с помолвки.
— А ты разве не хранишь запасные ключи под ковриком у двери? — с видом святой наивности спросил он.
— Это Лондон, мой милый, а не какая-то там деревня! — возмутилась экс-супруга, бросив на него насмешливый взгляд.
— Тогда нам ничего не остается делать, как топать в «Ритц», рискуя быть задержанными и препровожденными в полицейский участок.
Ну уж нет! Если он думает, что она потащится с ним в отель, то он глубоко заблуждается.
— На верхнем этаже живет моя приятельница, у которой, к счастью, есть ключи от моей квартиры, — неохотно призналась Абигайль. — Правда, я думаю, она убьет, меня, когда я разбужу ее в столь раннее время.
Но Мишель не спала. У нее глаза чуть не вылезли из орбит, когда на пороге ее квартиры появилась Абигайль в вечернем туалете в сопровождении пикантно одетого незнакомца с голыми ногами.
— Я еще и не ложилась. У меня задержалось несколько друзей, — сказала Мишель, окидывая спутника соседки оценивающим взглядом. — Я думала, что ты уехала за город отмечать свою помолвку, — обратилась она к Абби, одновременно игриво улыбаясь незнакомому красавцу. В этот момент Мишель напоминала тигренка, попавшего в лавку мясника. — Послушайте, почему бы вам не присоединиться к нам и не выпить по стаканчику? Судя по вашему виду, вам это не помешает сейчас. — И Мишель снова улыбнулась полуголому атлету. — Или… Абигайль, если ты устала, иди ложись спать, а твой друг пусть остается…
Интересно, подумала Абби, Мартин нарочно выбрал этот момент, чтобы облокотиться спиной о косяк двери? При этом движении полы пальто разошлись, и Мишель увидела, что было на обнаженном теле спутника соседки. Или, если уж совсем точно, чего на нем не было. Эти трусы больше подошли бы стриптизерам в ночных клубах! — со злостью подумала Абби. Или, может быть, эти трусы так сексуально смотрелись именно на Мартине…
